На «Кинопоиске» вышли первые 4 серии серьезной драмы о первой вспышке ВИЧ в СССР. «Нулевой пациент» рассказывает о трагедии в Элисте, и делает это впечатляюще.
Октябрь 1988 года, Элиста, столица автономной республики Калмыкия. Молодой доктор республиканской детской больницы Кирсан (Аскар Ильясов) замечает, что у нескольких его маленьких пациентов зловещие тяжелые симптомы. Подозревая неизвестно откуда возникшую вспышку СПИДа (которого в советской стране, согласно официальной пропаганде, нет и быть не может), он посылает анализы крови в Москву, в единственную эпидемиологическую лабораторию, чей создатель и директор (Никита Ефремов) сразу понимает, что речь идет об эпидемии. КГБ, представленное инфернальным агентом (Павел Майков), убеждает Михаила Горбачева (Геннадий Смирнов), что речь может идти об «идеологической диверсии» и вообще калмыцкий инцидент нужно максимально засекретить. Но это уже невозможно в перестроечном СССР: вслед за врачами в Элисту едет спивающийся репортер, несмотря на все риски всегда стремящийся раскрыть правду (Евгений Стычкин, он же шоураннер и один из режиссеров сериала). Между тем, в городе, где случилась трагедия, сограждане травят инфицированную учительницу (Евгения Манджиева) и ее русского мужа (Иван Добронравов), чей 5-месячный ребенок стал первым умершим от СПИДа в стране: выгоняют с работы, переходят на другую сторону улицы, моют с хлоркой после них помещения.
Из больницы в Калмыкии в октябре-88 несколько пациентов были перемещены в крупные медицинские центры Волгограда, Ставрополя, Ростова-на-Дону, Шахт, что спровоцировало распространение вируса в этих регионах. Как впоследствии свидетельствовал глава федерального СПИД-центра Вадим Покровский, (прототип храброго и обаятельного персонажа Ефремова-младшего) в Волгограде было инфицировано минимум 35 детей, главврач областного центра по борьбе со СПИДом Олег Козырев сообщал о 59 заражённых. В Ростовской области число заражённых достигло 118 человек, в Ставрополе — 17. Вероятно, очаг распространения вируса в южных регионах страны, вызванный халатностью медицинских работников, стал крупнейшим в СССР.
В 1989-м медперсонал, назначенный стрелочниками, приговорили к двум годам лишения свободы каждого и каждую, но амнистировали в зале суда. 59 инфицированных в Волгограде получили в качестве компенсаций от региональных властей квартиры. На сегодня в живых осталось только 16 пострадавших. «Нулевым пациентом» оказался отец первого погибшего младенца, бывший торговый моряк, заразившийся от незащищенного секса с африканской секс-работницей. Это было очень неудобное для официозной прессы обстоятельство: ведь вплоть до середины 90-х минимум ВИЧ/СПИД называли заморским недугом порока, который настигает только наркоманов, геев и проституток.
Представители уязвимой группы советских гомосексуалов живописно показаны во второй серии. Есть и здорово сыгранная сцена с участием персонажа, списанного сценаристами с легендарного инженера-переводчика Красичкова, заразившегося в зарубежных командировках задолго до первого скрининга (в СССР он был в 87-м), успевшего до выявления вируса заразить минимум 30 московских геев и умершего в начале 90-х в отдельном боксе инфекционки на Соколиной Горе. Есть и мощный эпизод, снятый у метро «Китай-город», в сквере у памятника героям Плевны, где была старейшая столичная плешка: на таящихся во тьме и тайне робких гомосексуалов нападают отморозки-любера. В сериале почти нет дежурной российской гомофобии, а реплики героя Ефремова на заседании Политбюро о том, почему советские геи неохотно идут проверяться на вирус, можно отправлять и сейчас в помощь любому аутрич-работнику.
На сериальную интерпретацию элистинской трагедии можно посмотреть и через актуальную сейчас антиколониальную оптику. То, что случилось и до, и после массового заражения маленьких детей, — помимо прочего, непосредственный результат имперской политики Москвы, для которой жизни и здоровье калмыцких детей и взрослых не имеют сколько-нибудь заметного значения (как и жизни гомосексуалов, наркопотребителей, проституированных и изнасилованных женщин и так далее). Недаром в сериале наиболее убедительные образы созданы нерусскими артистами: калмычкой Манджиевой и казахом Ильясовым. На самом деле, после просмотра 4 из 7 серий, вполне можно выстроить в воображении образ государства-левиафана, которое не дает своим подданным ни жить по-человечески, ни даже умереть с достоинством. Спустя 30 с лишним лет, кажется, ничего в этом смысле не изменилось, если не стало еще хуже.
Текст: Артём Лангенбург
