Нашёл необычную книгу – Frédéric Martel, “Sodoma” – четырехлетнее журналистское расследование о массовой гомосексуальности кардиналов и епископов Ватикана
По оценке автора, подтвержденной свидетельствами очевидцев и анонимными рассказами самих прелатов, около 80% священников в окружении папы Франциска являются гомосексуалами. Следует оговориться, что отнюдь не все из них при этом являются практикующими геями. Многие имеют гомосексуальные наклонности и сознают их, но при этом не вступают в гомосексуальные отношения. Другие – живут двойной жизнью, о которой все знают и которую все покрывают из соображений корпоративных интересов.
Автор даёт рациональное объяснение такому положению вещей. Большинство прелатов в Ватикане – представители иной эпохи. В тот момент, когда эти люди выбирали церковную карьеру, это была одна из наиболее логичных и естественных опций для католических гомосексуальных подростков. В юности они были далеки от сверстников и не интересовались отношениями с девушками, что естественным образом помогало им избрать церковную карьеру и целибат. Кроме того, личные качества, которые отнюдь не приветствовались в традиционном мужском сообществе – мягкость, эмпатичность, впечатлительность, отсутствие мачизма и брутальных качеств, – наоборот, приветствуются в будущем священнике. Все это помогало этим юношам почувствовать призвание к церковному служению. Гомосексуальные наклонности могли либо не осознаваться, либо вытесняться на этом этапе и превратиться в мучительную проблему впоследствии.
Один из собеседников журналиста рассказывал о том, как, пытаясь соблюдать предписанный духовенству абсолютный целибат, то есть избегать даже фантазий и мастурбации, доходил до полного отчаяния и обращался к экстремальным практикам покаяния, поста и самобичевания. Наверняка он был не единственным человеком, который сдался, обнаружив в конце концов абсолютную бесплодность такой борьбы с собой. Во всяком случае, история гетеросексуальных священников, связанных целибатом, даёт массу подобных примеров. Проблема, вероятно, в том, что абсолютный целибат является для человека, изначально не являющегося асексуалом, практически непосильным испытанием. И чем больше внимания человек уделяет проблеме собственного “несовершенства”, тем острее становится эта проблема.
В нашей сексуальности есть масса моментов, которые вообще находятся вне сферы нашего контроля – например, эротические сны. Попытки контролировать такого рода явления неизбежно приводят человека к отчаянию и ощущению, что он вообще не в состоянии контролировать себя, свои потребности и побуждения.
Объективно говоря, нет никакой разницы между священником-гетеросексуалом и священником-гомосексуалом, которые соблюдают целибат. В обоих случаях человек полагает, что его духовный долг, в соответствии с католической доктриной – соблюдать полное воздержание. То, что священники – не ангелы, а плотские создания, ничем не отличающиеся в смысле своих желаний и физиологии от остальных людей, никем никогда и не ставилось под сомнение.
Более проблематичной является гомофобия, которая в случае гомосексуальных прелатов подкрепляется внутренней гомофобией и ужасом перед своим “пороком” и “грехом”. Им можно даже посочувствовать, поскольку они оказались в прямом смысле между молотом и наковальней. Они чувствуют, что ненависть к своей природе и похожим на них людям – это вообще единственное, что способно удержать их от падения.
Это не ново – большая часть мизогинии в церкви порождалась такого же рода ужасом. Я полагаю, автор книги допустил досадную ошибку, не рассматривая всей картины в целом. Если бы он проанализировал ненависть к женщинам и вообще ко всему плотскому, которую на протяжении веков культивировали монашеские и церковные круги, не останавливаясь исключительно на гомофобии, многое стало бы понятнее.
В истоке всех этих проблем лежит одно и то же заблуждение, одна и та же коллективная иллюзия, что человек способен полностью изжить в себе любые плотские желания и побуждения.
Гораздо больше вопросов возникает к “практикующим”, к прелатам-лицемерам, которые заводят отношения с другими священнослужителями, со своими ассистентами, шоферами, телохранителями или просто пользуются эскорт-услугами. Их трудно считать жертвой заблуждения. Если бы они действительно считали гомосексуальность таким грехом и извращением, как следует из их гомофобной риторики, они бы либо не практиковали, либо не считали бы самих себя достойными тех постов, которые занимают в церкви. Очевидно, что проблема благочестия или греха как таковая их не занимает – они просто хотят пользоваться всеми привилегиями, которые им даёт их высокое положение в католической церкви, и при этом вести такой образ жизни, как им хочется. При этом они более или менее успешно избегают внутренних конфликтов по поводу собственного двоемыслия. Те, кто на это не способен и испытывает настоящие страдания из-за такой раздвоенности, просто не задерживаются внутри этой системы. В этом смысле идёт отрицательный отбор – точно такой же, как, например, в коммунистической партии СССР, где от человека требовались крайне специфические качества – назовем их моральной и интеллектуальной нечистоплотностью.
В целом книга Мартеля производит удручающее впечатление. Мне тут в совершенно другой книге (кажется, в сочинении Беатрис Ли об Альфреде Великом) встретилось замечание, что средневековые английские крестьяне предпочитали, чтобы приходской священник не соблюдал целибат и сожительствовал (как это часто бывало) со своей “экономкой” – так эти крестьяне меньше беспокоились за своих жен. Циничный, но в каком-то смысле совершенно правильный расчёт! От таких книг нас – человечество – становится ужасно жалко. За что бы мы не взялись, какими бы изначально добрыми и идеалистическими образами и идеями не вдохновлялись, все у нас выходит вкривь и вкось. А потом кто-нибудь пытается исправить ситуацию, как реформаторы при Лютере, но порождает главным образом вражду среди людей и новые ошибки, подчас ещё более абсурдные, чем прежние.
И всё-таки я думаю, что выход есть. Было бы очень кстати, если бы церковь взялась открыто заявить, что все проблемы, связанные с сексуальностью и ее проявлениями (кроме сексуального насилия или абьюза), все проблемы гендера, деторождения, абортов и тд, не только не являются первостепенными для христиан, но и вообще должны быть отложены в сторону ради действительно поставленной (в отличие от перечисленных) в Евангелии задачи возлюбить ближнего, как самого себя – не злиться, не завидовать, не сплетничать, не считать самого себя лучше других, относиться к себе и своим ближним одинаково – с доброжелательностью, пониманием и юмором, но в то же время без болезненной привязанности… – и так далее, и все тому подобное. Столько важных задач, столько мелких пороков – жадность, раздражительность, обидчивость там где не надо, где не надо – попустительство (скажем, мы обижаемся на тех, кто НЕ сделал чего-то, чего мы хотим, хотя он не обязан был этого делать, и при этом позволяем другим людям унижать себя или других в нашем присутствии вместо того, чтобы твёрдо сказать, что это неприемлемо).
Да, это может показаться не таким драматичным и интересным делом, как вести крестовые походы против геев и абортов, но, возможно, если человек достигнет хотя бы условно христианской жизни на этом базовом уровне, то он увидит, что прельщавшая его война либо вредна, либо просто бессмысленна, поскольку зло, с которым мы намеревались воевать, на самом деле – просто образ, который наше воображение слепило из обрывков искаженных фактов и из наших собственных пороков – гнева, гордости, незнания и прочего.
Текст: Reyda Linn
