Рассказываем истории русскоговорящих ЛГБТК-людей, эмигрировавших в другие страны
Мы продолжаем публиковать истории русскоговорящих ЛГБТК-людей, которые приняли решение эмигрировать в другие страны. Интервью взяты в рамках проекта «ИСХОДники».
Тео Мишле — гей, уехавший во Францию и проживающий сейчас в Париже. Тео амбициозный молодой человек, который всегда в движении. Он уже успел создать ассоциацию помощи русскоязычным ЛГБТК-беженцам «Ça va», которая стала членом парижского ЛГБТК-центра.
Команда проекта «ИСХОДники» поговорила с Тео о его жизни в России, проектной деятельности, об участии в избирательных кампаниях «Новых людей», а также о том, как сильно перечеркнула его планы на жизнь война в Украине.
Можешь представиться? Сколько тебе лет, откуда родом и где сейчас находишься?
Родился я в 2000-м году в Санкт-Петербурге. Эмигрировал я год назад — уже с марта прошлого года нахожусь не на территории Российской Федерации.Первые полгода я находился на территории прекрасной солнечной Черногории.
Но уже в августе было принято решение о том, что оставаться в Черногории не хотелось бы, и я прилетел во Францию. Фактически я попал на территорию страны 30-го сентября, но юридически все мои документы оформлены с начала октября.
Ты всю жизнь прожил в Петербурге?
Да. У меня отец – человек ужаснейший до жути, он одновременно десантник, империалист и потомок дворянского рода. У него дома лежит дворянский палаш, который выдан Екатериной II, если не ошибаюсь, и он считает, что нам нужно сохранять традиционные ценности.
Он апогей коренного петербуржца, как я это называю. И как бы я не хотел, чтобы его пагубное влияние на мне как-то сказалось, но все-таки оно чуть-чуть наложило на меня отпечаток. Я тоже коренной петербуржец, я всю свою жизнь прожил в Питере. Москву терпеть не могу. Я выезжал работать в другой город на полгода и мне жутко не понравилось.
Я человек из Санкт-Петербурга, я без него не могу. Поэтому, наверное, мне так просто социализироваться в Париже, поскольку он похож на Питер.
Где ты жил в Петербурге?
До 17-ти лет жил с мамой на севере города на проспекте Просвещения, а затем снимал квартиры сначала на юго-западе, потом на проспект Просвещения, на Электросиле, и потом снова на юго-западе. Никогда не жил в историческом центре, поэтому романтизированного периода пребывания в студенчестве в питерской коммуналке у меня не было.
Ты как закончил школу — сразу стал самостоятельно жить?
Не совсем сразу. Я успел поучиться на первом курсе вуза — съехал, отучившись первый семестр, когда мне исполнилось 17 лет. Дело в том, что у меня день рождения 28 декабря – это очень удобная дата, потому что сначала 25 декабря люди начинают пить, отмечая Рождество, потом через три дня мой день рождения, а потом через три дня уже Новый год. Так что дата моего дня рождения очень удобно расположена.
Какую школу ты окончил?
Я сменил шесть школ. Первая школа, в которой я учился, была школа-лаборатория в Выборгском районе, но из всего лабораторного ней была только директриса школы, кабинет которой был похож на Лувр больше, чем сам Лувр похож на Лувр. Например, в её кабинете буквально был аквариум в золотой оправе. Больше за свою жизнь я пока нигде не видел аквариума в золотой оправе.
С этой школой как-то не сложилось, потому что при всем великолепии кабинета директора, обучение в ней было очень отрывочное и в третьем классе случился конфликт, когда я исправил учителя по математике. Она не могла принять, что её третьеклашка исправляет, и она очень сильно обозлилась на меня. В конце концов моя мама просто забрала документы и отправила меня в другую школу, поскольку было невыносимо видеть бедную женщину, которая так сильно расстраивается и вымещает на мне своё расстройство.
В новой школе я проучился до седьмого класса. Это тоже была школа с углублённым изучением физики и математики — я все детство думал, что буду великим физиком, стану учёным. До седьмого класса я был круглым отличником по всем предметам. Помимо этого, у меня было какое-то нереальное количество математических кружков, и кружков по физике. Также я занимался в музыкальной школе по классу скрипки, в которой я учился с первого класса, а ещё учился на фортепиано два года.
Но так как я хотел быть физиком, то позже я перешёл в школу при Академии наук, которая называлась Академический лицей «Физико-техническая школа» им. Ж. И. Алфёрова. Это человек, который получил Нобелевскую премию за создание полупроводников, и на Нобелевскую премию он построил Академический университет при котором открыл эту школу. Набор туда проходит со всей России и в восьмой класс туда набирали всего 24 человека. Я был одним из этих 24 человек. У них всего один восьмой класс, два – девятых, три десятых и три – одиннадцатых класса. И это вся школа.
Оттуда я ушёл тоже, потому что не выдержал. Стоит сказать, что там не было уроков обществознания, труда и, прости господи, ОБЖ, о существовании которых я узнал позже от своих одноклассников в новой школе. Школа при Академии наук очень тяжела, в первую очередь психологически — она для каких-то гениев. Я не справился, ушёл в другую школу, но и в той школе долго оставаться я не смог. В 10-ый класс я уже поступил в новую школу. Это был губернаторский физико-математический лицей на Василеостровской из которого через какое-то время я тоже ушёл.
В результате я окончил школу, которая была рядом с моим домом. Это были мои первые попытки порвать с технической сферой и уйти в общественно-гуманитарную деятельность.
Когда закончил школу, ты куда поступил?
Я поступил в прекрасный вуз под названием Санкт-Петербургский государственный университет телекоммуникаций имени Бонч-Бруевича. Но проучился я там всего год, причем закончил его на отлично.
Специальность у меня была «Конструирование и технология радиоэлектронных средств». Это был последний год, когда я еще пытался быть физиком. После этого я уже окончательно понял, что это совсем не моё и просто перестал ходить на учебу. Спустя 2 года меня официально исключили.
Чем занимался эти 2 года?
Занимался общественными проектами. Это были мои первые шаги в этой сфере. Первый учебный год, который я пропускал, я очень активно взаимодействовал с коворкингом «Просто» — это проект комитета по молодёжной политике Петербурга. Я считаю, что это был самый успешный проект этого комитета и, кто бы что не говорил про государственные коррумпированные деньги, этот проект действительно стоил своих денег.
Тогда в 2019-м году я как раз-таки занимался вопросами развития и продвижения этого проекта, мне это все было очень интересно. Там же я познакомился с проектом «Капитаны» от факультета бизнеса РЭУ им. Г.В. Плеханова. Они хотели открывать факультет в Петербурге. Это был проект Алексея Нечаева, который сейчас глава партии «Новые люди». После знакомства с этим проектом, я уехал работать с самой партией.
Помнишь ли ты московское дело Егора Жукова?
Я помню, безусловно, но в тот момент меня вообще совершенно политика не интересовала. Тогда мне казалось, что вот все, что мне нужно – это получить высшее образование, устроиться на работу, купить квартиру, создать семью: жена, дети, и так далее. Все как родители завещали. Сейчас вектор моих интересов очень сильно сместился.
Чем тебя тогда заинтересовал в 2020 году этот проект «Капитаны»?
Он был интересен тем, что они рассказывали про проектную деятельность. Тогда мне казалось это очень важным. Когда мы говорим про проектную деятельность в России, особенно среди молодёжи, как-то очень грустно все выглядит.
Здесь же – «на Западе» – есть даже школьное обучение базовой проектной деятельности. Людей обучают пониманию того, что такое проект и чем он отличается от операционной деятельности. Сейчас многие люди, которые эмигрировали, не понимают, как работает проектная деятельность, им очень тяжело.
Именно поэтому у проекта «Капитаны» была очень интересная миссия. Правда, в том году факультет в Питере они не открыли, а актив, который они набрали, постепенно перетёк в политику. Меня изначально привлекли именно тем, что они занимались проектной деятельностью, её популяризацией среди школьников и студентов первых курсов.
Ты тоже перетёк в политику?
Я не взаимодействовал с ними некоторое время, но в какой-то момент ко мне подошли и предложили поехать в Кострому, где я работал полгода. Я был одним из координаторов, которые занимались выборами.
В тот год создали четыре новые партии, потому что администрация президента решила, что их маловато. Тогда появилась «Партия танчиков» (она же партия прямой демократии), Зелёная альтернатива, «Партия за правду» с Захаром Прилепиным и партия «Новые люди» с Алексеем Нечаевым во главе. В том году они запускались, чтобы у партии появился представитель, избранный по партийным спискам в законодательное собрание региона. Это давало бы возможность не собирать подписи на выборах в Государственную думу.
Понравилось там работать?
На той конкретной компании в Костроме было интересно, там не было каких-то сверхсерьезных «договорников», была какая-то иллюзия политической борьбы. Администрация города, например, очень сильно была против нас.
Ты был в штабе избирательной кампании?
Да, юридически мы занимались образовательными программами просвещения молодёжи в сфере политики, но по факту мы набирали новый электорат среди молодёжи. В России молодежь голосовать не очень любит, считая, что это все фуфло, а мы занимались тем, что рассказывали, что это не фуфло.
Мы были такими универсальными солдатами, разнорабочими.
Под конец компании я умудрился съездить в глубинку Костромской области и занимался штабом Островского района. Для понимания — во всей Костромской области количество населения около 600 тысяч человек из которых половина живет в самой Костроме. При этом население Ярославля, который в нескольких десятков километров от Костромы, больше, чем население всей Костромской области. Так что за пределами Костромы и есть та самая глубинная Россия.
Я благодарен, что в рамках этой компании я смог на себе прочувствовать эту глубинную Россию. Я узнал такие матерные слова, которых не слышал никогда в своей жизни. Нам на той кампании кандидат, который прошёл бы как одномандатник, был не особо нужен, даже если он сам себя вытянет. Нам важно было, чтобы прошел кандидат по партийным спискам. И мы набрали достаточно голосов — у нас есть до сих пор, по моему, одна прекрасная женщина в парламенте Костромской области.
Это были выборы 2020 года, а чем ты потом занимался в 2021 году?
Кампания завершилась осенью, потом я поехал отдохнуть и мозги прочистить. В декабре я опять вернулся в партию «Новые люди», мне предложили работать по Ленинградской области — в итоге я стал заместителем руководителя регионального отделения партии по этой области. Им я проработал до мая, потом я оттуда ушёл.
С чем это связано?
Со многими факторами. Во-первых, я вообще не имел никакого интереса к Ленинградской области. Работал я, честно говоря, скверно. В тот момент мне уже не так была интересна партийная работа и я решил, что надо заняться бизнесом. Я занялся консультированием по вопросам предпринимателей.
Да и взаимоотношения с руководством партии у нас как-то перестали складываться. Летом я уже спокойно занимался консультированием предпринимателей по вопросам коммерческой деятельности, по вопросам корпоративной культуры, по вопросам комьюнити-менеджмента.
Ты патриот?
Я чистой воды патриот. Правда, патриотизм во мне в определённый момент очень сильно угас во время эмиграции. Я считал, что пусть оно там все сгорит до тла, а мне это больше не интересно.
Но в июне после прайда я поговорил с одним человеком, который, на мой взгляд, тоже патриот и он рассказал мне о том, что когда наступит Прекрасная Россия Будущего, он туда вернется и станет заниматься полезной деятельностью. Также он рассказывал мне о своих планах, а потом спросил меня, какие у меня цели в жизни.
А я сидел и думал, что у меня их и нет. Посидел так с неделю. Думал о том, какие у меня действительно цели в жизни.
Сейчас я занимаюсь своими проектами, помогаю людям. У меня теперь намного больше уверенности в том, что когда-нибудь я буду помогать России как стране и буду очень рад способствовать ее восстановлению. Способствовать разрушению текущего режима или какой-то революции или чему-нибудь подобному я не могу — я не считаю, что у меня есть для этого какие-то возможности. Но способствовать восстановлению я буду очень рад.
Что за флаг висит на стене за тобой?
Это гейский флаг. У меня наглядное пособие: вот это флаг ЛГБТ — радужный флаг из шести цветов радуги, а это исторический флаг лесбиянок, геев, бисексуалов и трансгендеров. Потом туда добавили несколько треугольников разных цветов и в последнем желтом треугольнике есть фиолетовый круг. Это уже современный инклюзивный флаг. А этот флаг только для буквы «Г» в аббревиатуре, чисто для геев.
Когда ты осознал себя геем?
Я недавно на интервью в OFPRA эту историю рассказывал. Мой период осознания своей сексуальной ориентации был весьма длительным. Первые звоночки от просмотра разных интересного содержания видеороликов были у меня в подростковом возрасте, но я отгонял от себя мысли об иной ориентации.
Говорил себе, что я просто это смотрю. С девочкой-то всё равно встречаться надо, как иначе? Потом появились какие-то сексуальные контакты с парнями, но все равно мой мозг продолжал меня убеждать, что мне просто нравится заниматься сексом с мужиками. С кем не бывает? Главное, что семейную жизнь нужно построить с женой.
Потом у меня уже появились друзья, среди них были даже геи, с которыми я открыто себя вёл. Это все было на первом курсе университета. Тогда у меня случилась первая влюблённость, первый раз сходил в гей-клуб, первый раз поцеловался.
Это вообще была такая комичная история: я влюбился в мальчика, с которым просто переписывался. Мальчик был из Ростова-на-Дону — я в него влюбился, а он мне через какое-то время отказал. Я жутко рыдал, лежа на кровати, с бутылкой Егермейстера в руке. И все из-за того, что мальчик по переписке меня бросил. Сейчас я понимаю, насколько это было комично. Так я прошёл стадию страдания по мальчикам по переписке.
При этом процесс принятия длился несколько лет. Окончательно я себя принял, когда вернулся из Костромской области после политической кампании. Тогда я уже чётко понимал, что я гей. Ни бисексуал, ни натурал, а точно гей на все 100%.
И ты стал открытым геем?
Нет, открытым геем я не был практически никогда — за исключением последнего моего периода здесь во Франции. Я всю жизнь ото всех скрывал свою ориентацию, причём скрывал очень удачно.
Более того, чтобы подчеркнуть, насколько удачно я это скрывал, скажу следующее: я женат. Официально, у меня даже штамп в паспорте есть.
Мы поженились в июне 2021-го года. Но это на 100% фиктивный брак.
А зачем нужна была свадьба?
Запланирована свадьба была тогда ещё, когда я работал в партии. Мне казалось, что я буду строить себе какую-то политическую карьеру. Тогда эта свадьба была обоснована тем, что я буду красивым публичным лицом.
Как Володин?
Ладно Володин, есть много других примеров. Жириновский в конце концов. Вторая причина заключалась в том, чтобы показать родственникам, что они могут быть счастливы и чтобы они отстали с вопросами, счастлив ли я и когда будут дети, внуки. Я всем просто говорю, что я в счастливом браке.
Родители не знают?
Мама знает. Да и отец тоже, хотя я ему об этом не говорил. Но когда мама была на свадьбе, то она еще не знала.
А как узнала?
Я ей рассказал. Было очень волнительно. Я уже был в эмиграции и мы общались с ней по видеозвонку. Я решил, что выпью бокальчик вина, но потом, в процессе разговора, я понял, что одного бокальчика мне будет недостаточно.
Мы с ней проговорили два часа, бокальчиков было штук шесть. Где-то как раз-таки на шестом бокальчике я смог залить инстинкт самосохранения и решился рассказать все маме. Мама спросила, почему я ей раньше этого не сказал. В общем, все прошло нормально. Я даже расстроился — где вся драма?!
Она сказала, что в этом нет ничего такого. Мы ведь не выбираем, кого любить. Главное, как шутки гомофобные шутить, так это она в первом ряду, а как мы не выбираем, кого любить, так это в конце стоим… Сейчас мы с ним прекрасно общаемся.
Конечно, мы ещё не дошли с ней до стадии обсуждения всех моих парней, но, справедливости ради, моя мама и так знает всех моих парней. Я их всех со своей мамой познакомил. Правда, как своих друзей.
Много было отношений?
Столько, сколько душе надо! По полгода у меня были отношения, их было штуки две-три. Самые мои длительные отношения длились полтора года. Это огромная моя травма была в эмиграции, поскольку в апреле мы с ним расстались.
В марте 2022-го года я уехал вместе с женой и парнем в Черногорию, потом мы с парнем переехали во Францию. Но зимой у нас начались проблемы и в конце марта-апреля мы расстались. Это был большой удар для меня, потому что я остался совершенно один во Франции. Он просто сказал, что не любит меня. Но стоит отметить, что это были его первые отношения. Ему только сейчас исполнилось 20 лет в июле, у нас с ним разница два с половиной года.
Сейчас в отношениях?
Нет, я пока взял паузу после того прекрасного разговора о своих планах на жизнь. Пока я был в депрессии после расставания, мне очень хотелось найти парня. Хотелось, чтобы он меня любил, ухаживал, заботился, но как только я из депрессии шаг сделал – все, мне сразу вообще никто нахрен не нужен стал. Я самостоятельный человек, мне все эти мальчики не нужны да и на свидания ходить совершенно лениво.
В перспективе семейные отношения?
Я уже человек женатый! Вот разведусь, а потом – да. У меня были планы, что я буду в каких-то официальных отношениях с парнем, но уже не в этом году точно. Сейчас я почувствовал, что мне нужен годик-другой заняться собой, а потом уже вступать в какие-то отношения.
Вообще любые отношения должны строиться по принципу того, что вам по отдельности хорошо, а вдвоём – лучше. А не так, что одному без кого-то плохо.
Это, по-моему, у Славы Комиссаренко было в стендапе: вот так вот комплексами скрепились и поехали в трамвайчике под названием «жизнь». Я так не хочу.
Детей хотелось бы?
Хотелось бы, конечно, иметь детей, но тоже вспомню прекрасную шутку: «Вот когда у вас будут деньги и когда у вас будет хорошая зарплата, чтобы вы могли взять миллион рублей и выкинуть его в окно и вам будет нормально — тогда можно и детей!».
Вот когда у меня будет такая возможность, то тогда я сразу заведу себе ребенка. Ребёнок в Европе – это очень дорогостоящая акция. А если мы ещё говорим о гомосексуальных историях и суррогатном материнстве, то даже на начальном этапе это огромные суммы денег.
Что послужило триггером для отъезда?
Война, безусловно. В январе я получил субсидию от нашего государства в 250 тыс. рублей на покупку техники и купил себе ноутбук, с которого сейчас и разговариваю, телефон, офигенское компьютерное кресло, а также компьютерный стол. У меня вообще не было планов уезжать.
В феврале, когда начались подвижки в нехорошую сторону в украинском вопросе, когда начались непонятные активности с ОРДЛО, мы с моими друзьями начали обсуждать крамольные мысли об отъезде из великой могучей России. Я, мой парень и моя жена тогда снимали большую трехкомнатную квартиру на Старой деревне. А потом, когда было признание этих республик, мы позвали всех друзей к себе домой, сидели в панике 4 дня, не выходя из дома, заказывали пиццу и обсуждали, что мы будем делать и куда мы будем уезжать.
В итоге мы почти все, кто в этой компании был, уехали из страны: один уехал в Грузию – он программист, мы втроём в Черногорию, потому что у подруги моей жены, точнее у ее родителей, квартира в Черногории. Они сказали, что мы можем жить в ней бесплатно, сколько хотим. Более того, у нас не было загранпаспортов. Пришлось за большие деньги сделать себе быстро загранпаспорта. Для Черногории не нужна виза.
18-го марта загранпаспорт был готов, а уже 19-го числа мы были в Черногории, поскольку купили билеты заранее, чтобы номер паспорта предоставить по правилам авиакомпании не позднее, чем за сутки. Мы поехали получать загранпаспорт в Москве, из Москвы полетели в Белград в Сербию, а оттуда в Тиват – это маленький аэропорт в Черногории.
Какие-то планы на то, что будете делать в Черногории, были?
Нет, не было совершенно. Мы были в панике, потому что мы вообще не понимали, что происходит. Мы ожидали, что закроют границы, что начнётся массовый призыв всех в армию. У нас был план уехать.
Когда мы улетели, то мы выдохнули и первые две недели просто отходили. Потом мы попривыкли к жизни в Черногории и прожили там почти полгода в режиме достаточно жёсткой экономии.
Почему решили уехать из Черногории и как выбор пал именно на Францию?
Во-первых, Черногория – это страна со средней зарплатой в 500€. Да, жизнь там не очень дорогая, но зарплаты в Черногории ещё меньше. При этом ВВП этой страны на 20-30% составляет туризм, а после эпидемии коронавируса страна была в дичайшем кризисе. Во-вторых, хоть и считается, что Черногория находится на 8 месте в Европе по равноправию для ЛГБТ-людей, но в действительно это все миф.
Согласно законодательству, в Черногории легализованы гей-браки, даже есть один маленький ЛГБТ-центр на всю страну, который очень легко не заметить. Но с правами все очень тяжело: когда у них был прайд в Подгорице, у них на молебен за традиционные ценности в храме собралось людей больше, чем на прайд, перед которым этот молебен проводили. Причём на молебен пришли политики, депутаты, публичные личности, а на прайд почти никто не пришел.
Поэтому было решено уезжать оттуда. В какой-то момент даже появились крамольные мысли о возвращении в Россию. Тем не менее мы приняли решение ехать во Францию. Это был август, мне уже было совсем психологически плохо без какой-либо деятельности, у меня была глубокая глубокая депрессия с суицидальными мыслями. Благо, что мой молодой человек меня из этого состояния вывел.
Он нашел информацию про беженство во Франции, какие-то контакты, чаты. Я потом тоже уже включился по прилету во Францию, но изначально только он этим занимался. У нас был выбор между Францией и Голландией. И хорошо, что мы выбрали Францию, потому что процедура в Нидерландах сейчас, когда я уже это знаю, мне нравится сильно меньше, чем французская. Мы поехали в Сербию, потому что из Черногории транзитом через Францию ничего не летает. В Сербии мы прожили несколько недель по хостелам, и уже оттуда улетели во Францию, взяв билет на транзитный рейс Белград-Тунис с пересадкой в Париже.
Расскажи подробнее.
Мы прилетели в Париж и должны были сделать пересадку в транзитной зоне. На паспортном контроле мы запросили убежище. Это было 30-го сентября, уже после объявления мобилизации. Никто так много всего не сделал для российских беженцев во Франции как Государственная дума России, которая умудрилась принять все эти ужасные законы, доказывающие необходимость убежища местным офицерам OFPRA (организация, которая занимается рассмотрением дел беженцев, французский офис по защите беженцев и апатридов).
Полиция нас отвела специальную комнатку, потом они осмотрели все наши вещи, описали их, позвали переводчика, и уже с переводчиком мы подписали пару документов, сдали отпечатки пальцев. Все это время мы сидели в бетонной камере с бетонными лавочками: без окон, с единственной дверью и даже без туалета.
Все, что было из развлечений в этой комнате — это доска на стене с материалами организации Anafé, которая занимается правозащитой в сфере транзитников, таких чуваков, которые попали во Францию. Мы провели в этой комнате часов шесть, потом нас отправили в специальную зону ожидания, которая называется zone d’attente pour personnes en instance (ZAPI). Она находится на территории аэропорта и в ней ты ожидаешь решения, выпустят ли тебя на территорию Франции или нет.
Решение принимает эта самая OFPRA на основании интервью с тобой — они решают, можно ли тебя впустить на территорию Франции или нет. По итогу у нас прошло интервью и нас выпустили в свободное плавание на территорию Франции через пять дней. Суммарно решение может приниматься от одного до двадцати дней максимум, больше нельзя по закону.
Я всем рассказываю, что просидел во французской тюрьме пять дней, это как раз речь именно об этой ZAPI. Там все очень плохо было, конечно. Мы были там вдвоём с моим молодым человеком. Телефоны там забирают, вместо зеркал – отполированные металлические пластины, чтобы нельзя было совершить суицид, в душе нет лейки со шлангом, чтобы нельзя было повеситься, а напор воды контролируется, ты должен постоянно нажимать кнопку, чтобы нельзя было утонуть. Такие вот максимально противосуицидальные штуки.
А что произошло, когда вас выпустили? Просто открыли дверь и сказали «До свидания»?
Да, буквально так и было.
И куда вы пошли?
У Красного креста, который также находится в этой зоне, есть специальный сервис, который помогает забрать багаж, если вы приехали с багажом. А так как нас выпустили в шесть вечера и офис Красного креста был уже закрыт, мы отправились ночевать в аэропорт. Одну ночь мы провели в аэропорту в терминале 2Е и спали по очереди: пока один спал, другой охранял вещи.
У нас было 50€ в кармане на двоих и рассчитывать на что-то не приходилось. На следующий день мы пришли в офис Красного креста, нам помогли забрать наши документы, наши чемоданы. Ещё нам предоставили возможность одну ночь прожить в специальном отеле, который Красный крест там снимает. Это уже обычный отель, где мы смогли хотя бы в душ нормально сходить.
На следующий день стали думать, что делать. Единственный вариант, который есть — это звонить на специальный номер 115 в социальную службу, чтобы они экстренно искали жилье хоть какое-то. Шансов на его получение очень мало, а если не получил, то идешь снова ночевать в аэропорт. Я написал всем своим друзьям, всем своим знакомым, и в итоге через друзей друзей мы нашли мальчика, который нас приютил на пару дней. Он актер, его зовут Жан-Батист. Он познакомил нас со своим русским другом Никитой, который тоже нас приютил на два дня, а потом Никита познакомил нас со своим другом из Макао, которого зовут Фернандо. У него мы тоже прожили пару дней, после чего вновь пожили у Никиты. Так мы покочевали недельки две, пока не получили жилье.
Параллельно мы начали подачу на процедуру убежища. После первого обращения в Красный крест мы позвонили в SPADA – это первая структура приема – нам назначили рандеву примерно через неделю. После него назначили второе рандеву в префектуре. Оно было 14-го октября, эта была пятница. На нем нам выдали документы о том, что мы просители убежища и сказали, что будут искать нам жилье. В понедельник мы должны были пойти в SPADA, чтобы нам открыли почтовый ящик, но в понедельник мне позвонили и сказали, что нашли нам жилье и в среду нужно будет туда прийти и заселиться. Это то жилье, в котором я живу до сих пор.
Что это за жилье?
Это социальное жилье, называется CADA. Я очень везучий, потому что обычно в рамках этой процедуры, если ты подаёшься в Париже или в Île-de-France, есть процедура распределения, по которой тебя могут отправить в любую точку Франции, в любой город или село, где это социальное жилье есть. Но нам повезло и получилось, что нас оставили в Париже.
Сейчас я живу на окраине Парижа. Это квартира-студия, в которой есть своя кухня и своя ванная. Студия находится в здании, которое CADA полностью сняла для размещения жилья для беженцев.
А где теперь живет твой бывший парень?
Был период, когда мы расстались, но жили вместе. Это было очень мучительно, потому что в одной квартире на одной кровати с моим бывшим молодым человеком мы прожили месяц. Но потом нас расселили, он тоже живет недалеко от меня, но мы живём отдельно. Метров 600 от меня. Правда, в гости к друг другу мы не ходим.
Рассмотрение идет с октября прошлого года. Есть какие-то результаты?
Нет, это самый интересный момент. С октября прошлого года рассмотрение идёт и никак не завершится. Соответственно, я все еще являюсь по статусу просителем убежища. Интервью у меня было 17 января в OFPRA, после которого выносится решение. Но решения до сих пор нет.
Хотя обычно не затягивают так долго, все мои знакомые за полгода справлялись. Это карма, в целом, заслуженная, зато я все это время живу в Париже бесплатно. Пускай затягивается столько, сколько им нужно, я готов ещё года два-три подождать.
Ты рассматриваешь вариант возвращения в Россию?
Все будет зависеть от того, как будет складываться ситуация. По моим пессимистичным прогнозам, даже если завтра в стране сменится власть, понадобятся еще долгие годы работы с населением, чтобы изменилось отношение к очень многим вещам. Скорее всего даже не одно поколение должно смениться для этого в стране.
А проводить эту работу ты если готов, то только из той же Франции?
Да, я готов заниматься методической работой, готов помогать всем, чем надо. Если у меня будет такая возможность, то и деньгами какими-то организациям, но я не хотел бы возвращаться в Россию до тех пор, пока я не буду чувствовать, что мне это комфортно. Когда я буду считать, что в России я смогу жить счастливой жизнью, тогда я туда смогу вернуться.
Говорить сейчас о твоей интеграции во французское общество ещё рано…
Очень зря, очень надо даже говорить. Я считаю, что я вполне себе интегрирован. Во-первых, у меня уже много французских друзей, с которыми я провожу вместе время, мы общаемся на французском, ходим вместе в местные бары, я участвую в разных французских проектах на французском языке. Почти год назад, когда я приехал сюда — это было абсолютно невозможно себе представить.
Кроме того, я избавился от болезни мигранта, когда видя цену ты переводил сразу ее на рубли, чтобы понять дорого это или нет. Теперь я уже перестал это делать и абсолютно не слежу за курсом рубля.
Но ты учился в музыкальной школе: фортепиано и скрипка…
Да, я скрипач. Я девять лет учился игре на скрипке. Я нигде не выступаю, не практикую. И вообще скрипка у меня для души, а не для выступления. Никому никогда лучше не слышать, как я играю на скрипке. Играю я ужасно, мне самому жутко не нравится. А сейчас я вообще не играю, потому что скрипка осталась в России, а перевести её отдельный геморрой, проще её нахрен в России продать, а здесь новую купить. Но купить новую скрипку в Европе – это большие деньги, а моя душа пока не лежит к тому, чтобы потратить на неё лишние 500€.
Чем ты занимаешься во Франции и как планируешь дальше строить жизнь там?
Я планирую остаться во Франции на долгий срок, возможно, даже на всю жизнь. Постепенно с момента приезда и до декабря я приходил в себя, начал интересоваться какими-то курсами, как-то интегрироваться. Начал общаться с людьми в чатах в телеграм, начал изучать, как работают различные процедуры. Уже в конце зимы – весной я решил, что пора выходить в свет. У меня как появилась возможность транспортной свободы, поскольку я получил скидку на проездной Navigo pass. Так он стоит 84€ в месяц, а со скидками – 20.
Учитывая, что пособие у меня 200€, тратить половину его, чтобы кататься на транспорте в Париже было не очень рационально, потому что кушать тоже хочется. А сейчас я вполне себе могу это позволить. Плюс ещё дополнительные пособия, которые я получаю. В общем, я получил возможность кататься по Парижу. Я сразу поехал в ЛГБТ-центр и в другие ЛГБТ-организации, начал набиваться к ним волонтёры. Сейчас я официальный волонтёр ЛГБТ-центра Парижа: встречаю людей и рассказываю им информацию про центр и его работу.
Помимо этого, у ЛГБТ-центра есть специальная программа, которая занимается помощью беженцам. Они помогают с подготовкой досье для OFPRA и с подготовкой к интервью, я тоже являюсь волонтёром и этой структуры ЛГБТ-центра. Но в какой-то момент волонтерства в центре я понял, что мне этого мало, надо ещё чем-то заняться. В итоге я решил открыть ассоциацию, которая будет помогать русскоязычным людям из постсоветских стран, но мои коллеги меня убьют за термин «постсоветские страны»… Мы используем термин «страны Восточной Европы, Центральной Азии и Кавказа». Официально по документам в названии юридического лица так.
Мы готовы к работе, наш сайт cavalgbt.fr. Наша организация называется Ça va. По-французски ça va очень много чего значит, а для русскоязычных людей сова – это птица. Если мы посмотрим мультик про Винни-Пуха, то там сова написана через “а”. А на белорусском языке слово сова пишется тоже через “а”. Мои друзья, которые рисовали нам дизайн сайта как раз из Беларуси, поэтому когда спрашивают, а почему у вас сова на латинице написана через “а”, то я отвечаю, что мне дизайн белорусы рисовали, к ним все вопросы. Логотипом у нас тоже является сова.
Наша организация занимается очень разными вопросами, не только связанными с получением убежища. Мы помогаем также с адаптацией, вернее, будем помогать, это более правильно пока сказать. В сентябре у нас будет уже запускаться программа помощи в исследовательской деятельности, потому что у одного из учредителей ассоциации будет выходить его большая исследовательская работа по ЛГБТ-организациям в Российской Федерации. Мы планируем проводить много работы, направленной на поддержание ЛГБТ-комьюнити в этих странах.
Планируешь получать какое-то образование во Франции?
Да, я планирую поступить в Sciences Po, но не знаю на какую специальность. Точно не на экономическую, скорее политическую или связанную с функционерством, административной работой. Уверен, что меня туда возьмут. И так как я буду являться беженцем, то у меня образование будет бесплатное.
Как ты выбрал свое новое имя – Тео?
Очень просто. Дело в том, что я хотел себе имя Теодор, но мне французы сказали, что оно слишком старое, лучше Тэо. А вторая причина, которую я всем говорю, она очень милая: дело в том, что мишка Тедди – это сокращение от имени Теодор.
Выражаем благодарность за предоставленный материал
журналисту Валерию Клепкину и фотографу Никите Эрфену
