В ЛГБТ-сообществе просто должны быть доступны ресурсы, которые поддерживают функционирование ЛГБТ-партнерств. Это могут быть службы психологической помощи, например, семейное консультирование.
Юра, ты одни из самых известных экспертов в ВИЧ сервисе по работе с МСМ (мужчин, практикующих секс с мужчинами) в Восточной Европе и Центральной Азии. Расскажи немного о своей работе?
Спасибо, Женя, за почести. Проблемой ВИЧ среди МСМ я занимаюсь уже 20 лет. В 1994 году я присоединился к замечательной команде в Центре «ЭЗОП». В Москве это была одна из первых на тот момент НГО в сфере ВИЧ-инфекции (наряду с Фондом «Имена», «Мы и вы» и «СПИД инфосвязь»). Будучи врачом, я стал координатором программы по мужскому здоровью, что на самом деле подразумевало работу с геями. Мы проводили семинары по безопасному сексу, устраивали неформальные вечеринки с целью привлечь внимания к проблеме, которая лишь начинала серьезно затрагивать гей-сообщество. Спустя годы, работая советником в международной организации «СПИД Фонд Восток-Запад (AFEW)» в Украине я помогал осуществлять проект по профилактике ВИЧ среди геев и по подготовке медицинских специалистов. Удалось создать небольшую дружественную сеть из врачей дерматовенерологов и инфекционистов, куда геи Киева могли обращаться за помощью (без ощущения стигмы и дискриминации). Пару лет назад я разработал собственный авторский тренинг по работе с медицинскими профессионалами, нацеленный на сенситизацию, то есть, эмоционально-нейтральное вовлечение в тему «МСМ и ВИЧ». Этот тренинг был представлен в Тбилиси, Калининграде, Санкт-Петербурге и в Украине. В настоящее время я являюсь консультантом проекта RESPOND в Украине. Среди прочего данный проект внедряет так называемые Эффективные Поведенческие Интервенции, нацеленные на различные уязвимые группы населения. В нескольких городах мы пилотируем проект Mpowerment, который работает с молодыми МСМ в возрасте 18-29 лет. Эта американская модель доказала свою состоятельность и эффективность уже давно (начиная с 90-х годов). Профилактика ВИЧ в данном подходе важна, но этот компонент встроен в более широкий спектр активностей: коммуникация, социализация, мобилизация гей-сообщества. И все это должно быть ярко и весело.
Сфера моих личных интересов в этой теме: камин-аут, проблема тестирования на ВИЧ (вернее, отказа от тестирования: причины, барьеры и механизмы для их преодоления), раскрытие статуса на ВИЧ и поведенческие вмешательства (то, что реально может изменять поведение людей).
Какие сложности возникают у медицинских специалистов в работе с гомосексуальными мужчинами в странах бывшего СССР?
Все сложности проистекают из того факта, что при обучении медицине молодых специалистов не подготавливают по теме сексуальности вообще и гомосексуальности в частности. Я вспоминаю свое медицинское образование. У нас была всего одна лекция о сексе на 5 курсе (45 минут), куда мечтали проникнуть все студенты младших курсов. Оно и понятно. Интересно же. Так или иначе, врачи не готовы и не могут обсуждать вопросы сексуального поведения со своими пациентами из-за личных комплексов и страхов. Это создает колоссальный барьер, который может оказывать влияние, в том числе и на диагностику заболеваний (особенно, венерических среди МСМ). А в теме ВИЧ/СПИД без этого нельзя. Отсутствует честная коммуникация «врач-пациент». Как говорит Д-р Хаус «Все врут». Именно поэтому, мы реально не знаем, сколько случаев ВИЧ-инфекции в наших странах обязаны гомосексуальному пути передачи. Врачи, как и все остальные люди, также носят в себе много мифов и предубеждений. К сожалению, мы имеем дело с гомофобией, спонсируемой государством, жертвами которой становятся и медики. Как следствие, мы периодически слышим old-fashioned высказывания даже от медицинских светил о необходимости повторной патологизации гомосексуальности (извините за умное слово). Решить проблему не просто. Требуется не только введение курсов для студентов в систему медицинского образования, но и такой важный политический аспект как либерализация и интеллектуализация общества. При нынешних клерикальных настроениях это сложно сделать.
По твоим экспертным оценкам, насколько сильна стигма и СПИДофобия в гей-сообществе, и что на твой взгляд нужно делать, чтобы снижать уровень негативного отношения к людям с ВИЧ?
Думаю, что в наших постсоветских странах стигма в отношении ВИЧ-инфекции очень высокая. Для этого есть несколько причин. Пожалуй, самая простая – общая слабая информированность населения (включая МСМ). Традиционные кампании базируются на страшилках, говорят о тяжелом заболевании, а не о людях. Здесь, как и с гомофобией. Чаще всего гомофобны те люди, в окружении которых (среди близких и друзей) нет открытых известных им геев. Гомофобия резко снижается, когда люди не абстрактно говорят о явлении гомосексуальности, а соприкасаются со значимыми для них людьми, которые гомосексуальны. К счастью, нынешнее поколение молодых геев не имеет опыт многочисленных утрат близких друзей, которые умерли от СПИДа, как это было в 80-90 годы в США и в Европе. К несчастью, они и не имеют примера людей, которые мужественно жили (и живут) с вирусом, посвятив свою жизнь борьбе за человеческое достоинство и права человека. И это другая причина для подпитывания стигмы в гей-сообществе.
С точки зрения общественного здравоохранения стигма и дискриминация чрезвычайно деструктивны. Некоторые МСМ не тестируются на ВИЧ из-за страха диагноза и отвержения со стороны гей-сообщества. Известно, что как интернализованная (внутренняя), так и внешняя стигма оказывают негативное влияние на здоровье ВИЧ-положительных людей, способствуя тому, что они не обращаются за медицинской помощью и плохо следуют предписанному графику приема антиретровирусных препаратов. Кроме того, стигма значительно снижает вероятность для ВИЧ-позитивных МСМ раскрыть свой статус партнерам из-за боязни их потерять. А это очень важно и, с моей точки зрения, является одной из перспективных на сегодня стратегий для контроля над распространением ВИЧ. Например, совсем недавно одно исследование подтвердило ранее существующие данные о том, что при раскрытии статуса случайным партнерам риск передачи ВИЧ снижается на 45% (за счет практики безопасного секса). Еще важный момент. Скрывая свой статус от друзей, парень ВИЧ+ лишается потенциальной психологической поддержки, в которой он может остро нуждаться. Очень часто в гей-сообществе не родная семья, а близкие друзья (семья по выбору) – это те, кому можно доверять и на кого можно положиться в трудные времена.
Что же делать? Просвещать, рассказывать и показывать. То есть, делать все то, что называется красивым словом адвокация. В наши дни жизнь с ВИЧ – это просто жизнь с одним из вирусов, которых много «гуляет» по нашим организмам. Реальность такова, что у каждого гея есть кто-то в его кругу друзей, кто живет с вирусом (знает тот об этом или нет). Мы не стесняемся с друзьями говорить о «приличных» болячках, но считаем ВИЧ «неприличным» для обсуждения. Мы говорим с ними о сексе, но не говорим об ошибках и последствиях. Эту парадигму нужно менять. Страшно пойти тестироваться (опять же, из-за стигмы) – пригласите друзей и сделайте из этого перформанс.
На твой взгляд, какое внимание ЛГБТ движение должно уделять семейным ценностям в ЛГБТ семьях?
В ЛГБТ-сообществе просто должны быть доступны ресурсы, которые поддерживают функционирование ЛГБТ-партнерств. Это могут быть службы психологической помощи, например, семейное консультирование. Группы по преодолению проблем, связанных с насилием в семьях (кстати, очень большая проблема). Как вариант, службы знакомств для пар с целью совместного времяпрепровождения и отдыха. Для всего этого, прежде всего, необходимо наличие самого ЛГБТ-сообщества.
Тебе 46 лет. Ты мог бы поделиться с читателем о том, какие специфические потребности есть у людей твоего возраста и как ЛГБТ движение может быть полезно в развитии сервисов, удовлетворяющих эти потребности?
Не простой вопрос. Я бы не сказал, что у людей моего возраста (как бы это мерзко не звучало) есть что-то особое в потребностях. Кусочек хамона, сыр камамбер и теплая душевная компания на «поговорить». Близкий заботящийся человек для того, чтобы не только «поговорить». Вряд-ли найдутся доноры для удовлетворения этих постоянных потребностей. Если серьезно, то, уверен, есть необходимость в создании групп-поддержки для одиноких геев. Чувство одиночества может прилично испоганить жизнь. Кроме того, полагаю, что часть «людей моего возраста» оказалась в ловушке времени. Я говорю о мужчинах из поколения, которое еще не стало либерально свободным, чтобы жить исключительно как геи. Многие были вынуждены жениться. Как они живут сегодня, как они справляются со своими чувствами, как они реализуют свою гомосексуальность? Очень любопытная тема для исследования.
При разработке программ профилактики среди гомосексуальных мужчин всегда учитывается возраст. Какая уязвимость в связи с ВИЧ у тех геев, которым за 40?
Факторы уязвимости для мужчин старше 35 лет такие же, что и для более молодых людей. Основной – незащищенный анальный секс (не касаясь инъекционного употребления наркотиков). Надо понимать интересную статистику. Например, в США в 2010 году молодые люди гомо и бисексуальной ориентации в возрасте 13-24 лет были ответственны за 72% новых случаев ВИЧ-инфекции среди всех людей в этой возрастной группе, однако 80% людей живущих с ВИЧ были старше 35 лет. То есть, мы говорим о геях и бисексуалах, которые инфицировались много лет назад и живут спокойно с ВИЧ (принимая терапию, конечно). В наших странах новые диагнозы также значительно чаще ставятся молодым людям (до 35 лет).
С точки зрения эпидемиологии, уязвимость для любой возрастной группы можно значительно снизить, если сократить распространённость ВИЧ-инфекции на уровне конкретного сообщества (первичная профилактика и назначение лечения ВИЧ-позитивным для предотвращения дальнейшей передачи вируса). Говоря про индивидуальный уровень, самое простое решение – постоянная практика защищенного секса (с презервативом или без проникновения) со случайными партнерами и/или любящие доверительные отношения с постоянным партнером с возможностью опасного секса при наличии равного ВИЧ-статуса.
Интервью подготовил: Евгений Писемский
www.parniplus.ru
