Блять, он кончил в рот. Просил же не кончать. Сука. Держал меня за голову.
Только он убирает руку, я открываю дверцу машины и подаюсь вперед, чтобы сплюнуть сперму. Отхаркиваю все, что мог проглотить. Слышу его смешок. Меня выворачивает наизнанку, а ему пиздец смешно. Вот урод.
Откидываюсь на спинку сиденья, прихожу в себя, но тут ловлю его взгляд. С довольной улыбочкой он смотрит на меня, ждет, пока слижу, что оставил.
И я снова склоняюсь над ним.
Горечь во рту, боль в горле, косарь в кармане — и я иду домой после встречи. Вваливаюсь в квартиру. Скидываю куртку и шмыгаю в ванную. Надо срочно прополоскать рот. Судорожно поворачиваю вентиль. Вода с шипением вылетает из крана. Набираю полный рот и сплевываю. Еще и еще.
Умываю лицо. Хватаюсь за щетку и пасту. Драю зубы, скребу язык. На нем всегда остается болезненно-белый налет. Снова сплевываю. К раковине пристает красноватая смесь. Дыхание учащается, слезы застилают глаза. Я смываю ее, только бы не видеть. Сажусь на стенку ванны и глубоко дышу. Сую руку под струю. Рука начинает неметь. Я будто растворяюсь в воде и несусь вместе с ней по трубам.
Все действия занимают не больше десяти минут, но я продолжаю сидеть. Из прихожей доносится звук телефона. Он пробуждает меня. Я выключаю воду. Встаю.
Мама…
— Алло, Артур! Мы с Лизой гуляем, — тараторит она, — будем после пяти… Так что не теряй нас… Хорошо?
— Ок, — говорю я, как мама кладет трубку.
Блеск.
Голова идет кругом. Я проваливаюсь в беспамятство. Машинально топаю до комнаты и падаю на кровать.
Хорошо, что их не было дома…
Просыпаюсь. В комнате темно. Сажусь. Чувствую жажду. Риски встретить маму велики, но жажда сильнее, чем страх ее допросов. Отправляюсь на кухню, где по иронии судьбы уже сидит она. Мою младшую сестру она давно уложила спать и принялась ждать папу. Или меня. Смотря кто из нас смелее, чтобы показаться ей на глаза.
Когда я вхожу, она спрашивает, не отрывая глаз от ноута:
— Поешь?
— Да я только воды… — мямлю и беру стакан.
— Хотя бы присядь, — чувствую, как ее щупальца опутывают меня.
Покорно сажусь. Класс, я в ловушке. Смотрю перед собой, медленно пью. Теперь разговора не избежать.
— А что есть? — выпаливаю я.
— М-м? — мама поднимает голову.
— Ну, ты предложила поесть, а что можно?
Тогда она встает и открывает микроволновку.
— Вот, гуляш, — ставит передо мной тарелку, — грела для папы, но он опять задерживается… — Слышу сожаление в голосе.
— Хм, ниче нового, — ухмыляюсь я, и мы обмениваемся взглядами.
В очередной раз мы могли бы обсудить с ней список папиных отмазок и причин не появляться дома, где его так любят и ждут, — наверное, единственное, что сближает и смешит нас обоих, — но вижу, что мама устала. Ей сейчас не до смеха. И докапываться не спешит.
Не понимаю, как она держится и, самое главное, за что? Как еще не начала бухать и засыпать в слезах, как не ушла, когда наш любимый папочка забил на нее и на нас с сестрой? Видать, Лизой и спасается. От меня-то поддержки фиг дождешься.
Ее молчание съедает похуже нотаций. Я беру тарелку и ухожу к себе.
Со спины доносится:
— Спокойной ночи, Арти!
— Споки, мам.
***
Просыпаюсь от ощущения чьего-то присутствия. Папа отпадает сразу. Он работает, дни и ночи проводя в офисе, так что ему нечего делать в моей комнате. В редкие моменты его можно застать в прихожей выходящим из квартиры или услышать ночью крадущимся в кухню. Порой я задумываюсь: а существует ли он в принципе?
Что до мамы, она хранительница домашнего очага (того, что от него осталось). Сидит дома и воспитывает сестру. И меня заодно, когда может со мной справиться. Еще она мотается по магазинам и встречается с подругами. Одним словом, живет полной жизнью.
Свет бьет в глаза, а это значит, что мама по традиции раскрыла шторы. Че за дебильная привычка будить меня таким образом? Она начала это делать, как я пошел в школу. В голове просится ее вечное: «Артур, в комнате должно быть больше света, а то ты живешь, как в подземелье!»
Приоткрываю глаза и вижу ее, сидящую вполоборота на краю кровати. Она смотрит в окно, видно, о чем-то задумалась. Я отворачиваюсь к стене в надежде спастись от вездесущего света и с головой накрываюсь одеялом.
Вдруг чувствую нежное поглаживание по плечу. Слышу не менее нежный голос. Он обращается ко мне: «Доброе утро, Арти! Просыпайся». Я отвечаю ему молчанием. Тогда он продолжает, будто говорит не со мной: «Я зашла за посудой… Ну ты и накопил, конечно…» Снова молчание. И снова голос: «Ладно, мы с Лизой ушли. Долго не лежи, вставай!» Рука хлопает по спине. Дверь закрывается. Тихие шаги. Я остаюсь один и засыпаю.
Под одеялом становится жарко и душно. Лоб покрывается испариной. Ничего не остается, как сдаться этому утру и начать день. Ищу телефон под подушкой. Почти десять. До школы мне не светит дойти. Не судьба. Все равно там нечего делать.
Скидываю одеяло и оглядываю комнату. Она как будто не моя. После маминых визитов ее всегда трудно узнать. Меня увлекает мысль: роется ли мама в моих вещах и видела ли дилдо в шкафу или тонны презиков в ящике стола? Смакуя эту мысль, направляюсь в ванную и становлюсь под ледяной душ. Папиных рук дело. Он приучил меня к контрастному душу по утрам. После него я полон сил и в состоянии одуплять происходящее вокруг себя.
Также залог бодрого утра — отличный саундтрек. В этом мне помогает несравненная мисс Бритни Спирс. Врубаю «Gimme More». На звук тело отвечает движением. Я отключаюсь, становлюсь кем-то другим. Смотрю в зеркало и не узнаю себя. Кто этот парень? Он избит. Напуган. Что с ним?
Рот на автомате выдает слова. На мгновение я замираю:
I just can’t control myself
They want more?
Well, I’ll give them more
Вчера я дал слабину. В свою защиту скажу, что не каждый день попадаются долбоебы, которым на тебя чхать. Сам дурак. Повелся на восемнадцать сантиметров. Сейчас этот хуй тусуется в чс. Будет знать, как нарушать договоренности.
Голым заваливаюсь на диван. Проверяю вк. Тишина. Захожу в группу. «Гей Би Знакомства города Перми». М-да, одни и те же имена.
Отсосу у молодого парня акта.Я пассив.Места нет.
Кто сасет и свободен
Познакомлюсь с пассам
Минет, анал за мп с тебя. Я пассив 25-177-73, не манерный, здоров, чистоплотный. Без места. Все 100% конфиденциально, безопасно, адекватно
Центр есть кто?
Кто встретится готов сегодня вечером я акт..
Все тот же цирк уродов. Ловить здесь нечего.
Андрей печатает…
О, старый знакомый! Андрюша. Он вроде постоянки. Встречаемся пару месяцев, раза два в неделю, но в последнее время он пропал. Ни ответа ни привета.
Андрюше сорок три. Он би. У него жена, сын моего возраста. И я. Короче, полный набор.
Андрюша: Привет, мой мальчик)) Скучал?)
Арти: О да! Уже начал беспокоиться
Нашел кого-то?
Андрюша: На кого я тебя променяю? Ты такой сладкий)) Хочу тебя)
Арти: Ммм)))
Андрюша: Можешь сегодня?
В два
Арти: Да, могу
Андрюша: Отлично)) Тогда готовься, моя радость 😘
Спишемся
Арти: 😉
Андрюша течет по подросткам. Он типа эфебофил. Встречается ради разнообразия, как сам утверждает. Странно это все. Зачем быть в браке, если его нужно спасать? Но с лишними расспросами я не лезу. Все-таки он платит за время со мной, а не за сеанс психотерапии.
У нас договоренность: Дюша платит, чисто символически, а я встречаюсь только с ним. Не хочет ни с кем делить. Называет своей радостью. Иногда мне становится скучно, поэтому я нахожу кого-то еще, на раз-два. Ничего серьезного, так что это не мешает.
Андрюша меня полностью устраивает. И деньги тут ни при чем. Мы с ним отлично ладим. И смотримся. Хех. Он хорош собой: не грубый, как другие, не тупой, не озабоченный. Круто трахается. Во время секса думает о том, чтобы и я получал удовольствие. Он очень заботливый.
Время поджимает. Пора собираться. Было бы неплохо перекусить и подмыться. Спасает то, что я не ел почти два дня. Управлюсь быстро. Анальный секс как фича: или она есть, или ее нет. К тому же анал ценится выше минета, что, по мне, нечестно. Не каждый захочет, чтобы его отымели, потому как это грязно и больно, если не знаешь, что делать, но сосать надо уметь. Это сродни таланту.
***
Ровно в час, свежий и чистый, я пишу Андрюше. Он отвечает, что скоро освободится и вызовет такси. Что будет в этот раз? Каждая встреча как сюрприз. То место с офигенным видом, то дорогое шампанское и лепестки роз… С ним я чувствую себя особенным. Я раскрываюсь. Это чувство опьяняет.
Выходи, такси внизу
Выхожу из дома и сажусь в авто. Представляю, как еду по Голливудским холмам 20–30-х годов с симпатягой-водителем. Я — кинозвезда. Для антуража не хватает темных очков и папарацци.
Машина останавливается. Обмениваюсь улыбкой с водителем и прощаюсь.
Стою у двери. Голый Дюша встречает на пороге. Член стрелой направлен на меня. Не думая, я бросаюсь на колени и беру в рот. Но Андрюша поднимает меня на ноги. Проскакивает пара поцелуев. Он берет меня за руку и ведет в спальню. По пути я выскальзываю из кед, стаскиваю куртку. Пока он устраивается на кровати, снимаю футболку и джинсы. Наконец, ложусь.
— Как я скучал, мой мальчик, — светится он.
Его глаза горят. Я знаю этот взгляд. Я его сокровище.
Он прижимает меня к себе. Мы целуемся. Чувствую, как его член упирается в бедро. От его прикосновений я схожу с ума. Меня разрывает от силы собственного желания.
Дюша стаскивает с меня трусы, подносит их к лицу и вдыхает. Выкидывает в сторону.
Поцелуи следуют один за другим. Он медленно подступает к члену и начинает сосать в присущей ему манере. Я стону. Это заводит его сильнее.
— Какой ты сладкий… — шепчет он.
Две закорючки, мы лежим одна на другой. Я глажу его грудь, чуть не засыпаю. Его рука на моей попке. Он поворачивается ко мне и целует в лоб. Встает. Я вижу его во всей красе: высокий, подкачанный мужчина средних лет с красивым членом. Мечта любого. Он уходит. Я остаюсь лежать. Приятная усталость разливается по телу.
Я счастлив.
Все портит сообщение. Кто там еще? Черт. Мама… Она как чувствует.
Артур где ты? Нам нужно поговорить
Я жду
Тяжело вздыхаю. Бля, вечно она обламывает.
Андрюша входит в спальню.
Я одеваюсь. Он садится в кресло и наблюдает за мной. Я перебрал с вином. Комната плывет перед глазами. На секунду теряю равновесие. Дюша улыбается.
***
Я дома. Пока мешкаю в коридоре, из комнаты появляется мама. Она преграждает дорогу и, не сказав ни слова, начинает обнюхивать. Писос. Стараюсь сдержаться, но валюсь со смеху.
— А что ты смеешься? — возмущенно смотрит она. — Сам приходит поздно вечером, ничего не говорит и смеется. Скажи честно, ты наркоман?
Говорю, продолжая смеяться:
— Да какой наркоман, мам?
— Откуда мне знать какой? Тебя спросить надо, героиновый или кокаиновый!
— Ой, ну че за дичь? — обрываю я. — Давай потом, а? Я устал.
Забегаю в ванную и закрываю дверь перед ее носом. На время я в безопасности.
Захожу к себе. И опять она. Пора давно поставить замок. Она подходит и обнимает меня, как всегда делала в детстве, когда я был расстроен или зол: резко и без всяких разговоров.
А я подрос, раз она мне уже по шею.
— Артур, скажи, что происходит? — начинает она. — Ты совсем со мной не разговариваешь… Из школы звонили… Ты там не появляешься…
Круто, мам! Школка — отличная тема для разговора.
Сказал бы я тебе, что происходит, да ты меня возненавидишь. Прям щас бы все и выложил.
Я гей, мам! Ага. Трахаюсь с мужиками за деньги. Вот, теперь живи с этим. Можешь придушить меня прямо здесь. Я пойму. Папе скажешь, что я уехал учиться. Надо как-то объяснить мое отсутствие. Если он вообще заметит.
Слезы в глазах. Немой рот. Я беспомощен. Готов рухнуть, но мама держит меня. Она рядом.
Срываюсь.
Мамочка, прости! Прости, пожалуйста, что молчал тогда и молчу сейчас!
Просто я не могу, понимаешь?
В чем мне признаться? В том, что меня изнасиловал какой-то урод? Прошлой осенью. Мы встретились и пошли в лес. Он предложил пойти туда! Он. Такой худой и высокий, с мерзким лицом. Мне было страшно, мам, но он настоял. Я не смог сказать нет. Захотел уйти, как эта тварь схватила меня и повалила на землю.
Я лежал и терпел. Ждал, пока он закончит. Я сдался, мам. Я ничего не мог.
Это ты хочешь услышать?! Вот она правда! Твой сын — шлюха! Арти больше нет!
— Все хорошо, — в голове раздается голос. — Поплачь. Станет легче. Я знаю. Поплачь.
— Прости, мам…
Юра Колин
