Последнее время то и дело появляется новый «злодей». ВИЧ-положительный преступник, который злодейски инфицирует других людей
Меня не насиловали и не обманывали. Это был незащищенный секс, и я стал ВИЧ-положительным. После того, как у меня появились антитела к ВИЧ, я начал внимательно относиться к словам, которыми описывают передачу вируса, особенно своим собственным. Если говорить «он заразил меня ВИЧ», то это неправда, ведь это был взаимный опыт, добровольный секс, в результате которого я стал ВИЧ-положительным. Я говорил с ним через несколько месяцев после своего диагноза, и я так понял, что он знал о том, что он ВИЧ-положительный, когда мы занимались сексом. Однако это не имеет отношения к делу, ведь это мое сексуальное здоровье, и я был обязан контролировать его.
Нам внушают, что мы должны думать о профилактике и передаче ВИЧ в терминах ответственности. Кто-то должен быть виноват. В нашей культуре мы приучены все время искать тайных злодеев. Сегодня это «маргинальный» черный мужчина, который стал страшилкой, на которую все показывают пальцем. Расизм создает монстров, на которых мы проецируем наши страхи.
Последнее время то и дело появляется новый «злодей». ВИЧ-положительный преступник, который злодейски инфицирует других людей. В прошлом месяце легенде бейсбола, Роберто Аломаро, были предъявлены обвинения в том, что он скрывал свою предполагаемую ВИЧ-инфекцию от жены и любовниц, и эта новость тут же попала на первую полосу газет. Этим летом поп-звезда из Германии, Надя Бенаисса, попала в международные новости, когда начался судебный процесс по обвинению в сокрытии ВИЧ-статуса от ее партнеров. Журналисты никогда не пропускают такие истории, и очень часто это приводит к настоящей массовой панике перед ВИЧ в том или ином регионе.
Должна быть какая-то причина, по которой эти истории привлекают так много внимания, верно? Они доказывают, что передача ВИЧ от людей, которые знают о своем ВИЧ-статусе, является очень распространенной проблемой, верно? Неверно. В реальности подавляющее большинство случаев передачи ВИЧ происходит между двумя людьми, которые занимаются добровольным сексом, и которые твердо уверены, что они не делают ничего рискованного.
На самом деле люди, которые знают о том, что у них ВИЧ, обычно всегда пользуются презервативами. Согласно одному исследованию Центра по контролю заболеваемости и профилактике США в 2006 году 95% людей, живущих с ВИЧ, никому не передали вирус. Другое исследование той же организации, опубликованное в сентябре, показало, что один из пяти «мужчин, практикующих секс с мужчинами» (это профессиональный жаргон для геев и бисексуалов) в 21 городе имел ВИЧ. При этом почти половина этих мужчин (44%) не знали об этом. По оценкам организации, большинство новых случаев ВИЧ-инфекции связаны с сексуальными контактами, когда ВИЧ-положительный партнер не знает, что у него ВИЧ.
ВИЧ непропорционально влияет на афроамериканцев, независимо от их сексуальной ориентации. Они составляют почти половину людей, живущих с ВИЧ/СПИДом, но только 13% всего населения США. Исследования также предполагают, что афроамериканцы реже всего знают свой ВИЧ-статус, а наиболее молодые из них знают о нем реже всего. Та же самая тенденция относится к мужчинами, практикующим секс с мужчинами, независимо от расы. Никто не говорит об этом, никто не делает тесты на ВИЧ, все лишь ищут виноватых.
Именно проблемы с коммуникацией не дают положить конец этим тенденциям, они не дают остановить поиск монстров. Когда люди, которых я люблю, говорят о моем ВИЧ-статусе, то у них не всегда есть слова или способы выразить свое горе и беспокойство. Вместо этого они спрашивают меня: «Как ты мог быть таким безответственным?» или «Как ты мог так облажаться?»
Этот язык причиняет боль, но еще важнее то, что он переводит стрелки – вместо важного разговора о рисках и уязвимости речь идет о двух простых пунктах: если бы люди использовали презервативы, то передачи вируса не было бы. Однако эта идея основана на заблуждениях и идеализированном представлении о равенстве, равном доступе к информации и тому, как использовать эту информацию, чтобы остаться ВИЧ-отрицательным.
Это безответственно просто говорить людям пользоваться презервативами, игнорируя такие обстоятельства как бедность, патриархат и гомофобия, которые играют роль в так называемых рисках, на которые мы идем. Даже люди, которые, как кажется, избежали этих глобальных проблем (например, белый мужчина из среднего класса, вроде меня самого), все равно страдают от предрассудков в связи с ВИЧ. Эти предрассудки были порождены гомофобией и общим невежеством, да, но также они связаны с отчаянной потребностью нашего общества надзирать и наказывать, обвинять во всем пострадавших людей, вместо того, чтобы бросить вызов системе, в которой эти люди живут. Таким образом, эпидемия СПИДа становится личной ответственностью, а не катастрофой глобального здравоохранения. Тем не менее, эта личная ответственность очень хитрая: я не считаю, что я несу ответственность за эпидемию, пока у меня самого не будет ВИЧ – и тогда это будет только моей проблемой.
Когда я ходил тестироваться в городскую клинику, они сказали мне, что надо было мне предупреждать, что я ВИЧ-отрицательный, чтобы остаться таким. Разговаривать с партнером – это самое главное. Говорить о том, как и когда вы хотите использовать защиту, говорить о том, когда вы в последний раз сдавали тест на ВИЧ, спрашивать то же самое у партнера. Этот диалог нельзя считать само собой разумеющимся, но мы должны обеспечить людей инструментами, чтобы он стал для них реальностью. И здесь нам помогут примеры из жизни других людей. Ниже трое людей с разным ВИЧ-статусом говорят о том, что они думают о своем сексуальном здоровье, и что оно значит для них.
Бини Уилльямс
Возраст: 28 лет; ВИЧ-отрицательная
Я не всегда могла сказать, что меня заботит мое сексуальное здоровье. Я слушала, как учителя рассказывали про личную заботу о здоровье, но казалось, что ничто из этого не соответствует действительности. Я не думаю, что я понимала силу собственной сексуальности, я не знала, как защищать свое физическое и психическое здоровье. Когда я стала старше, я начала внимательнее приглядываться к тому, что я для себя называла «я под одеялом». Я начала думать о своем сексуальном здоровье не просто как о чем-то физическом. Я решила для себя: это мое тело, оно принадлежит только мне, я должна его уважать. Буду я заниматься сексом или не буду – это только мое решение, и я должна активно участвовать в этом решении, отказаться от пассивности. Я ценю секс. Благодаря этому процессу я значительно улучшила свои навыки обсуждения с партнерами вопросов здоровья за последние годы. Секс – это одна из самых естественных вещей в нашей человеческой жизни.
Кэтрин Мерседес Бриллантес Джадж
Возраст: 24 года, ВИЧ-отрицательная
Я пережила домашнее насилие, включая самые разные виды насилия, которые всегда его сопровождают. Я знаю, что важно контролировать свое сексуальное здоровье, чтобы чувствовать себя уверенно и в безопасности. Мне потребовались годы, чтобы я, наконец, почувствовала, что я сама контролирую свое сексуальное здоровье и решения. Когда я приняла решение, что буду полностью воздерживаться от секса (на определенный период), то я впервые почувствовала, что контролирую свое тело. Для меня это был очень освобождающий опыт, поскольку весь мой подростковый возраст меня принуждали к сексу. Я так долго не имела возможности сказать «нет», что я прекрасно понимала, насколько это важно. Есть множество причин, из-за которых женщины чувствуют, что они не могут сказать «нет», и мы должны постараться изменить эту ситуацию. Я молодая феминистка из этнического меньшинства, и я верю, что нам нужно гораздо больше, чем просто услуги по репродуктивному здоровью и образование, нам нужно почувствовать, что мы контролируем свою сексуальность – а это уже вопрос личной уверенности в себе. Если мы будем любить и уважать самих себя, то мы не просто сможем сопротивляться принуждению, но мы сможем говорить «да», когда действительно этого захотим.
Брэндон
Возраст: 31 год, ВИЧ-положительный
Мои отношения с ВИЧ одновременно просты и необыкновенно сложны (с акцентом на необыкновенность). Когда у меня был положительный результат теста, я уже знал, что ВИЧ – это не смертельный приговор. Это было после 1996 года. Я работал в программе профилактики ВИЧ. Я знал, что я выживу. Проблема была в том, чтобы жить и оставаться сексуальным существом. Как сотрудник молодежной программы, я учил положительному отношению к собственной сексуальности. Я учил молодых людей, что секс – это естественная часть человеческого опыта, и мы должны поддерживать друг друга в нашем сексуальном опыте и укреплять наши отношения, дружбу и жизни. С ВИЧ мне показалось, что я это все потерял… другие попытались забрать это у меня. Теперь я говорю об этом более прямо и бес прикрас. Я говорю о том, как сложно мне было вернуть себе место в сексуальной жизни, я использую самого себя в качестве наглядного примера, чтобы потребовать это место для всех людей, живущих с ВИЧ. И я хочу сказать всем положительным мира: продолжайте любить.
По материалам THE BODY
