Последняя битва великого психиатра Артура Кронфельда с фашизмом
17 ноября в Берлине прошел антивоенный марш, собравший политэмигрантов из РФ. Они выступали против путинского режима, его преступной войны и репрессий. Мероприятие получило неоднозначную оценку. Одни спорили из-за флагов, другие пеняли за малочисленность. Третьи говорили, что какой толк от митингов, когда путинские войска продолжают наступать, а внутри страны у режима не осталось никакого внятного сопротивления.
Мы в исторической рубрике вовсе не собираемся принимать участие в этой дискуссии. Вместо этого вспомним очень похожее по духу и числу участников, но в чем-то зеркальное событие, которое случилось 83 года назад. Оно касается и актуальных поныне тем, и героев нашей рубрики. Вернее, одного из них, ставшего пионером в исследованиях гомосексуальности. И тогда еще никто не знал, что это был один из последних дней его жизни.
Антифашистский съезд
12 октября 1941 года в готовящейся к обороне Москве было непривычно оживленно. В Колонном зале Дома Союзов прошел антифашистский митинг советских ученых, собравший 1200 лучших умов страны. Это была разношерстная компания: представители разных поколений и областей знания, со следами дореволюционного аристократизма в образе и нарочитой пролетарской простотой. Один за одним они выходили к трибуне и обрушивались с гневными речами на ту страшную силу, что катилась с запада, уничтожая все на своем пути.
Первым выступил филолог-славист Николай Державин, призвавший на борьбу с гитлеризмом всех ученых планеты. Из-за проблем со здоровьем президент Академии Наук ботаник Владимир Комаров не смог присутствовать, его телеграмму прочитал микробиолог Павел Бутягин. Выступили биохимик Алексей Бах, историк Юрий Готье, великий физик Петр Капица, биолог Борис Келлер, биолог Трофим Лысенко (да, тот самый), минералог Александр Ферсман, физикохимик Александр Фрумкин, историк Сергей Бахрушин и физик Аркадий Тимирязев.
Утихают аплодисменты после речи Тимирязева. И вот последним к трибуне поднимается пожилой, но не старый мужчина с уставшим, слегка одутловатым лицом, характерным еврейским носом и темными кругами под глазами. Видно, что он психологически измотан, не вполне уверен в себе. Мужчина прочистил горло и начал свою речь:
“Die Wissenschaft, auf die ich mich spezialisiert habe, ist die Psychiatrie, und sie befasst sich mit Fragen der menschlichen Natur, mit schmerzhaften Störungen der Gehirnprozesse und mit dem geistigen und sozialen Verhalten des Einzelnen…”
Немецкая речь как-то по-особому звучит в Колонном зале Дома Союзов на четвертый месяц страшной войны с фашистской Германией. Впрочем, собравшиеся прекрасно знают, кто выступает перед ними. Доктор медицины и философии Артур Кронфельд, бывший профессор Берлинского университета и видный антифашист. Великий психиатр, светило мировой науки, а еще еврей, которому удалось спастись в СССР от нацистских репрессий. Многие, если не все, из присутствовавших прекрасно понимали немецкий, по инерции воспринимаемый как язык мировой науки, а особенно психиатрии. Нам эта речь известна благодаря официальному переводу, опубликованному в 55-страничном издании “Антифашистский митинг ученых в Москве 12 октября 1941 г.”, которое вышло в издательстве Академии Наук Союза СССР в 1942 году.
Речь Кронфельда
“Наука, являющаяся моей специальностью, – психиатрия, она занимается вопросами, которые касаются человеческой природы, болезненных нарушений мозговых процессов, психического и социального поведения личности. Цель моей науки заключается в том, чтобы врачебными средствами вернуть людей к здоровой свободной от указанных нарушений жизни. Эта наука и ее практическое применение зиждется на гуманизме и оптимизме, ибо они основаны на убеждении, что и в психически больном человеке скрыто полноценное, нуждающееся в сохранении, хорошее человеческое начало, которое заслуживает того, чтобы его спасти. Она основана на убеждении, что эта задача разрешима научными средствами, что частью она уже удовлетворительно разрешена и в будущем будет разрешаться во все большей степени.
До захвата власти фашизмом немецкие психиатры принимали выдающееся участие в развитии нашей науки, которые имеет эта наука за последнее время. В соревновании с английскими, французскими, американскими и русскими исследователями немецкая психиатрия обогатила мир многими значительными достижениями. Я с гордостью причислял себя к ее представителям. Но что сделал фашизм из гордых сооружений этого немецкого исследования?
Ясно, что наука, которая занимается содержанием и состоянием сознания и учится отличать здоровых от больных, должна стать особенно опасным орудием тогда, когда она попадает в руки людей, которые беззастенчиво фальсифицируют и злоупотребляют ею в политических целях. Гитлеровский фашизм выдумал “арийскую” математику и “арийскую” физику – это только смехотворно. Но он выдумал еще и нацистскую психиатрию, эта людоедская псевдонаука уже представляет смертельную опасность для сотен тысяч людей, так как и она используется для постыдного унижения миллионов. Эта “психиатрия” представляет собою смертельную опасность потому, что эта пародия на психиатрическую науку “научно” оправдывает хладнокровные убийства беспомощных и слабых душевнобольных, уход за которыми почему-либо неудобен. В ней заложено моральное унижение, ибо лишение свыше чем миллиона людей способности к продолжению рода она покрывает так называемой “научной теорией” о непреодолимой и переходящей из рода в род “неполноценности” ее жертв.
Это – конец всякого ухода и лечения, которого требует гуманизм и который методически выработан наукой. Душевнобольных уничтожают или стерилизуют, официально клеймя их как „неполноценных людей”. Это опасное оружие гитлеровский фашизм с неизменной подлостью систематически применяет против своих здоровых политических противников. Об этом свидетельствуют тысячи фактов, об этом свидетельствуют гитлеровские психиатры.
Основные принципы этой фашистской психиатрии, поскольку можно о таковой говорить, глубоко лживы, выражены в туманных фразах. Они основаны на мистике, связанной с преклонением перед наследственностью и “кровью”, возведенных в разряд идолов. Так как научное обоснование этого невозможно, то ссылаются на убеждения, диктуемые “голосом крови” и поэтому не нуждающиеся ни в каком ином оправдании. Таким образом, фашизм определенно заменяет научное познание ссылкою на темные инстинкты.
Психиатрия, как и каждая другая наука, является для Гитлера и для его людей только предлогом для удовлетворения жажды политической власти и садистских влечений. Фашисты презирают настоящую науку, которая произносит смертный приговор их мероприятиям и обоснованиям. Фашизм – это конец и уничтожение действительной культуры и честного научного прогресса.
Мои немецкие коллеги, с которыми я в течение десятилетий совместно работал по нашей специальности, знают это, но постольку, поскольку худшие мотивы не побудили их к активному участию в этой огромной лжи, они приговорены к молчанию. К этим молчащим я обращаюсь и говорю им: час вашего освобождения для обновленной честной исследовательской работы – приход научной свободы совести – ближе, чем вы думаете.
Бесчисленных друзей и коллег в Англии и Соединенных Штатах, с которыми я сблизился в течение моей работы, я зову активно содействовать окончательному уничтожению мирового врага свободного исследования – гитлеровского фашизма.
Когда я несколько лет назад посетил психиатрическую академию в Харькове, я был глубоко тронут, увидев перед зданием для научных исследований мраморный памятник немецкому психиатру Крепелину. Это – единственный памятник Крепелину, потому что в Германии этому великому клиницисту памятник не поставлен. Так в Советском Союзе чтят память о научных достижениях, независимо от того, к какой нации принадлежит исследователь. Это – тот дух человечества, любви к правде и демократии, который объединяет ученых всех стран. Вот за такие блага культуры Советский Союз с героическим самопожертвованием ведет борьбу, имеющую только одну цель: уничтожение гитлеровского фашизма”.
Становление гения
Кто же такой этот Артур Кронфельд? Он родился 9 января 1886 года в еврейской семье. Его отец, Соломон Кронфельд, был видным нотариусом, активно помогавшим бедным евреям, а мать, Лаура, происходила из богатой семьи. После окончания гимназии Артур выбрал стать врачом-психиатром. Еще в 19 лет в 1904 году он написал статью к 70-летию биолога-эволюциониста Эрнста Геккеля, в 1906 году она разрослась до монографии “Эволюционно-теоретический трактат о сексуальности и эстетическом восприятии”. На эту работу обратил внимание сексолог Магнус Хиршфельд, включивший в свой журнал большое резюме этой книги.
В 1904 – 1909 годах Артур Кронфельд учился в университетах Йены, Мюнхена, Берлина и Гейдельберга. Именно на медицинском факультете Гейдельберга он получил образование на кафедре психиатрии. Кандидатскую диссертацию “Реакция Вассермана и ее диагностическое значение в психиатрии” он защитил в 1909 году под руководством видного психиатра и невролога Франца Ниссля, руководившего кафедрой психиатрии. Затем Кронфельд в 1910 – 1913 годах работал в психиатрической клинике Гейдельбергского университета. Интересно, что первая докторская диссертация Кронфельда была по философии “Психическая ненорма и общество”, ее он защитил в 1912 году под руководством философа и психолога Августа Мессера.
В 1913 году Кронфельд уезжает из Гейдельберга в Берлин для работы в берлинской психиатрической клинике, но все прерывает война. 2 августа 1914 года его призвали в армию. За военные подвиги он получил Крест Военных Заслуг Мекленбурга–Шверина и Знак Раненого. После легкого ранения в 1917 году он был направлен в госпиталь во Фрайбурге для создания “нервного отделения”. Во Фрайбурге он и женился 8 августа 1918 года. В это же время он сблизился с Магнусом Хиршфельдом.
Исследования сексуальности
В 1919 году Кронфельд стал одним из трех основателей Института сексуальных наук Магнуса Хиршфельда в Берлине, где заведовал отделением психиатрических половых расстройств как “правая рука” Хиршфельда. За семь лет работы в Институте Кронфельд стал известен как специалист по сексуальным вопросам, опубликовав монографии “О психосексуальном инфантилизме”, “Сексуальная психопатология” и другие.
Основатели Института слева направо: Артур Кронфельд, Магнус Хиршфельд, Фридрих Вертхайм
Институт был не просто научной лабораторией. Он сочетал публичные кампании за декриминализацию гомосексуальной активности и разного рода психиатрические экспертизы, направленных на спасение индивидуальных случаев. Даже если сейчас многие из них кажутся не вполне корректными и дискриминационными, тогда таким образом удавалось спасти жизнь и свободу многих гомосексуалов и трансгендерных людей. Всем этим занимался этот институт до начала 1930-х, пока не был разгромлен нацистами, когда они пришли к власти. Мы много писали и будем писать о его работе.
Но вопросы сексологии никогда не были для Кронфельда ключевыми, и в 1926 году он покинул Институт сексуальных наук и открыл собственную практику в Берлине, а также поступил приват-доцентом, а затем, с 1931 года, профессором Берлинского университета. В 1927 году Артур Кронфельд защитил докторскую диссертацию по медицине “Психология в психиатрии” у психиатра и невролога Карла Бонхёффера.
Эмиграция
С 1933 года евреям постепенно запрещали преподавать, сначала эта мера обошла ветеранов войны, к которым относился Кронфельд, но потом эту поправку убрали. Артуру Кронфельду запретили читать лекции в феврале 1935 года. Тогда же он с женой эмигрировал в Швейцарию, но там ему отказали в убежище. И в 1936 году Кронфельды со своей гигантской библиотекой приехали в Москву: Артура взяли заведующим отделения экспериментальной патологии и терапии психозов Московского городского научно-исследовательского института имени П.Б. Ганнушкина. Кронфельд также читал лекции, например, он читал курс психотерапии в Харьковской психоневрологической академии, а также консультировал больных и коллег-врачей из Преображенской больницы и Костромской психиатрической больницы. Интересно, что иногда его указывали на русский манер: “Артур Соломонович Кронфельд”.
В 1938 году был арестован, а в 1939 году осужден на 5 лет исправительно-трудовых лагерей за “шпионаж в пользу германской разведки” Эрих Штернберг – заместитель главврача Института Ганнушкина, ближайший коллега Кронфельда, который и помог ему оказаться в СССР. Он сам сокрушался, что способствовал этому приезду. А ряд немецких ученых, бежавших от Гитлера, СССР просто выдал Германии.
Штернберг в старости
Самого Кронфельда репрессии не затронули, но заставляли оглядываться на идеологию при написании работ. Его теорию мягкой шизофрении разгромил ЦК ВКП(б), о чем гласит предисловие к первому сборнику трудов Института Ганнушкина, 1936 года:
“Решение ЦК ВКП(б) об извращениях и ошибках в области педологии, по существу, имеет для всех нас решающее и руководящее значение для уяснения условий возникновения и ошибочности взглядов, связанных с “теорией” мягкой шизофрении”.
Подобное предисловие предваряет и очерк Кронфельда в том сборнике. Но с началом Великой отечественной войны антифашистская позиция Кронфельда оказалась как нельзя кстати. Он писал колонки в “Вечерней Москве”, разнося нацистскую верхушку, опубликовал разгромную брошюру “Дегенераты у власти”, где ставил этой верхушке диагнозы. Гитлеру он успел поставить диагноз еще до прихода того к власти, в 1932 году. Тогда журналист Вернер Абель обвинил Гитлера в получении средств от Муссолини. Оба, и Абель, и Гитлер, называли друга сумасшедшими. К делу привлекли Кронфельда, который поставил Гитлеру диагноз – психопатия. К слову, он же опубликовал версию о гомосексуальности Гитлера. В 2023 году разросшиеся до книги в твердой обложки “Дегенераты у власти” вновь была переиздана в России.
Обложка издания 1941 года
Предыдущее, первое после 1941 года, переиздание было в 1993 году, тогда это сделала Независимая Психиатрическая Ассоциация. Она же, к слову, подготовила к изданию собрание работ Кронфельда периода его эмиграции под заглавием “Становление синдромологии и концепции шизофрении” в 2006 году, к 120-летию со дня рождения Кронфельда.
Президент ассоциации, психиатр и правозащитник Юрий Савенко, жестко раскритиковал новое переиздание:
“В 1993 г. ее издание имело и воспринималось как антифашистский посыл, так как сопровождалось предисловием, в котором говорилось: «Настоящая работа посвящена животрепещущим для всех нас и остро дискуссионным вопросам. Здесь психиатрия откровенно внедряется в политику, не считаясь с медицинской тайной в отношении вождей Третьего Рейха и, наконец, использует понятие дегенерации в уничижительно-презрительном смысле обыденного словоупотребления. Среди задач Независимой психиатрической ассоциации – борьба со всем этим. Но не меняется ли все радикальным образом, когда речь идет о лидерах государства? И не является ли пример фашистской Германии ответом на этот вопрос?».
В 2023 г. она издана в момент пика широкой кампании травли ЛГБТ-сообщества и его запрета, хотя оно не институционализировано, и вольно или невольно редакторы оказались манипулируемыми противоположным посылом – опорочить сексуальные меньшинства их чуть ли не идентификацией с фашизмом, что является лживым предлогом. Если и есть у этого сообщества какая-либо очевидная корреляция, то только с эстетической утонченностью. Хлёсткое название, сенсационные разоблачения привлекательны, но сейчас тем более вредны. Мы уже писали, что над этим текстом явно поработала редактура военной пропаганды того времени”.
Грустное послесловие
Через два дня после митинга ученых, 14 октября 1941 года, немецкие войска прорвали оборону и подошли к Москве. 15 октября принималось решение об эвакуации. 16 октября сотрудники Института Ганнушкина лихорадочно готовились к отъезду. В списках Кронфельд не находит имени: то ли своего, то ли своей жены.
Утром 17 октября Артур Кронфельд с женой, не найдя способов бежать, принимают большую дозу веронала. Их мертвые тела находит профессор Андрей Снежевский, главврач Костромской больницы и сосед по дому, только отлучившийся с фронта в Москву. Он сделал все, что мог, пытаясь спасти Кронфельдов, но было уже слишком поздно.
Мы в нашей исторической рубрике обычно не практикуем поучительные выводы, но здесь они напрашиваются сами. Даже когда ситуация кажется безнадежной, а зло — всесильным, не сдавайтесь. Возможно, это просто самый темный час перед рассветом.
Текст: Лев Соколинский
