История 18-летнего гея, который уехал из России
Беке всего 18 лет, но он уже прошёл через множество испытаний: домашнее насилие, гомофобный шантаж, избиения и даже травлю со стороны квир-комьюнити. В глазах российского государства он был мигрантом без гражданства и «нежелательным элементом».
Благодаря помощи «Сферы» ему удалось уехать. Сейчас он находится в безопасной стране, но мечтает уехать туда, где сможет жить открыто, спокойно держаться за руку с парнем и однажды официально заключить гей-брак.
Мы поговорили с Бекой — и теперь делимся его историей.
Чужой в собственной семье
Меня зовут Бека, мне 18 лет и я гей.
Я родился во Всеволожске, окончил 9 классов. Почти всю жизнь — 17 лет — я провёл в Петербурге: там я учился, там все мои друзья. Рос я в мусульманской семье, где все глубоко религиозны и, увы, гомофобны.
У меня есть хобби: люблю петь на разных языках, хотя в совершенстве владею только двумя — узбекским и русским. Ещё обожаю готовить и довольно долго работал в общепите, в этой сфере у меня немало опыта.
Моя жизнь в России выглядела в целом-то нормально… Все было хорошо, пока я не понял, что я гей.
Свою сексуальную ориентацию я начал осознавать в 2020 году: помню, мы купались на речке с друзьями, и тогда у меня впервые появились подобные мысли. Сначала я говорил себе, что бисексуален. Но уже в 2023 году окончательно понял, что я гей. Примерно в это же время я начал вести свой телеграм-канал и создал несколько гей-чатов. После этого моя жизнь пошла под откос.
В декабре 2023 года гомофобная организация «Дело чести» объявила на меня охоту за то, что я управлял несколькими крупными ЛГБТ-чатами, в общей сложности там было около 20 тысяч подписчиков. После этого моя, скажем так, «скромная» жизнь начала рушиться: родственникам рассказали о моей гомосексуальности, я был на слуху у всех знакомых и друзей… Все вокруг знали, чем я занимался.
Ситуация обострилась: «Дело чести» начали меня шантажировать — мол, мы знаем, что ты админ этих чатов, и если не запишешь видео с извинениями, подадим на тебя заявление в полицию.
Мне действительно пришлось записать кружок, где я извинялся за то, что я гей, и пообещал, что больше “этим” заниматься не буду. После этого они отстали — и от меня, и от моих родителей. Пришлось удалить все гей-чаты, чтобы нас не трогали.
Тогда мне ещё начали приходить в личку омерзительные сообщения от бывших одноклассников, от каких-то случайных людей: «педик», «чтоб ты сдох», «тебя надо выебать в жопу». Это был мой первый такой опыт: страх, давление, шантаж, публичное унижение.
В 2024 году я улетел в отпуск из Питера в Сочи: находился в отпуске с конца августа до 2 октября. Уже 3 октября я вернулся обратно в Петербург — и это было по-настоящему тяжело. Я вернулся туда, где меня не любят, не ценят, где в целом мне было плохо жить после всего, что я пережил: избиений со стороны отчима и матери, а также того позора, который я испытал из-за «Дела чести».
Когда я вернулся, то впал в глубокую депрессию. Начал пить каждый день, не вставал с кровати. Мы жили втроём в одной студии — я, мама и отчим. Отношения с отчимом были очень напряжённые. Он избил меня после того, как я нагрубил ему после ночи на улице (потерял ключи) — он видел мои звонки и сообщения, но всё равно не открыл мне дверь.
Мой отчим уже тогда знал, что я хочу уехать из России, и вдруг начал высказывать мне ультиматумы: мол, если мама скажет, что против моего отъезда, он меня свяжет и не выпустит из квартиры. Я был в шоке. Ответил, что никому не позволю разрушить мои планы и не дам себя в обиду.
Кроме того, он стал лезть в мою личную жизнь: говорил, что каждый мужик должен переспать с девушкой, чтобы «понять, как это круто», и что ему не нравится, что я такой открытый гей.
Я раньше думал, ему всё равно, кто я, но оказалось, нет — его действительно беспокоит, с кем я сплю. После этого наши отношения стали холодными: я почти не разговаривал с ним. 15 октября случилась сильная ссора: мама упрекала меня, что я не работаю, только пью, ничего не делаю, ем её еду, живу в её квартире. Она совершенно не понимала, как мне тяжело жить в Питере и находиться рядом с ними.
После этой ссоры я сбежал из дома и с 15 по 30 октября жил у друга с работы. Потом вернулся домой, и уже 3 ноября снова улетел в Сочи, ничего не сказав родителям. Там я и жил до момента эмиграции.
Отмечу, что до всех этих событий я жил как обычный человек: учился, подрабатывал. После 9 класса никуда не пошёл, потому что уже тогда знал: я не хочу учиться в России и не хочу оставаться в этой стране. Поэтому и решил просто начать зарабатывать деньги.
Кстати, у меня узбекское гражданство, хоть я и родился в России и всю жизнь там прожил. Получается, что и в России я был мигрантом, даже работать приходилось неофициально.
«Казалось, в Сочи будет лучше. Я ошибался»
Когда я уехал в Сочи, то с ноября по апрель работал бариста в кофейне. Но однажды меня вызвали на разговор и предложили уволиться «по-хорошему»: управляющая заявила, что знает о «моем телеграм-канале, ориентации и политических взглядах», и что «лучше уйти самому, чем будут разбирательства», потому что им якобы пригрозили доносом.
Мне так и сказали: «Мы не хотим проблем из-за твоего образа жизни». Потом я узнал от сменщицы, что кто-то из сочинских сплетников специально донёс обо мне. Так я остался без работы.
После этого я надеялся устроиться в отель, где работал мой знакомый. Он обещал, что я смогу работать барменом, но буквально через пару недель выяснилось, что отель закрывается: случился скандал с деньгами, и снова — ни работы, ни денег. Полгода я как-то держался на сбережениях и случайных подработках, но постепенно ситуация становилась всё хуже.
Самое страшное произошло в феврале этого года… Меня избили в моей собственной квартире в Сочи. Это сделал парень, с которым мы раньше вместе работали в кофейне. Он потом уволился, а через мой открытый телеграм-канал узнал, что я гей.
Он приехал ко мне ночью якобы ему нужно было «срочно поговорить». А я душа добрая, всех жалею, хочу всем помочь… Впустил его. В итоге он избил меня чуть ли не до смерти. Более того, накачал меня таблетками, моими же снотворными.
Я потом обратился в полицию — написал заявление в тот же день, когда произошло избиение. Разумеется, в заявлении я не стал указывать, что я гей, но изложил схожую версию событий.
Через два дня я пошёл к судмедэксперту, где меня направили на различные обследования: невролог диагностировал сотрясение мозга, а офтальмолог зафиксировал ухудшение зрения. Тем не менее, через некоторое время я получил постановление от участкового об отказе в возбуждении уголовного дела: нанесённый вред не посчитали тяжким…
Потом ещё сочинское ЛГБТ-комьюнити начало меня обливать грязью. Распускали слухи, что я увожу парней из отношений, что меня якобы изнасиловали, что я ужасный человек… Получилось так, что Сочи просто обозлилось на меня: пошли угрозы, преследования. Какие только сообщения мне не приходили!
И всё из-за того, что я как-то переспал с одним парнем — как оказалось позже, он был в отношениях. Но я же об этом не знал! Я даже не думал о том, чтобы спросить нечто подобное у партнёра: а есть ли у него кто-то или нет. В конечном итоге каждый сам несёт ответственность за свои действия.
В итоге однажды, просто выйдя из квартиры, чтобы сходить в магазин, на меня напали какие-то парни. К счастью, вмешались прохожие, и мне удалось сбежать. После этого я понял: всё, оставаться больше нельзя.
С марта по май я жил в постоянном страхе. Угрозы, слежка, сплетни, нападения. В какой-то момент я понял, что не могу больше оставаться в Сочи. Уехать обратно в Питер означало бы снова оказаться рядом с гомофобной семьёй. Уехать в другой российский город — значит снова подвергнуться опасности: меня могли найти, выследить, напасть.
Тогда я обратился за помощью в «Сферу», и мне помогли с переездом. Конечно, это было тяжело — за одну неделю собрать все свои вещи, попрощаться со всеми друзьями и просто бежать в никуда. Но другого выхода я не видел.
Точки входа: гид по помогающим организациям для ЛГБТ-людей в России и мигрантов
Две попытки уехать, одна неудачная
Если честно, никакой подготовки как таковой у меня не было. Переезд происходил в экстренном порядке. Где-то в середине мая, примерно за неделю до отъезда, я написал в «Сферу», объяснил свою ситуацию, показал доказательства преследований — и они сразу начали со мной работать, оказывать экстренную помощь.
От меня требовалось совсем немного: иметь при какую-то n-ую сумму денег, чтобы по прилёту я мог купить еду, оплатить проезд, закрыть базовые нужды. Сам билет и жильё на месяц вперёд оплатила «Сфера», за что я им безмерно благодарен.
Отмечу, что мной было предпринято две попытки уехать. В первый раз, 21 мая, я полетел в Батуми, в Грузию. Но меня не пустили в страну: развернули на границе на основании того, что у меня нет медицинской страховки. Пришлось вернуться обратно в Россию. Причём российские пограничники решили проверить мой телефон…
Мне в «Сфере» заранее сказали, что такое может произойти. Благо, я предварительно озаботился этим вопросом и они не смогли ничего обнаружить в моём телефоне. В итоге меня пустили обратно в страну. Было страшно, что меня депортируют в Узбекистан, но обошлось.
Когда я летел обратно в Россию, чувствовал себя спокойно. Даже когда пограничники проверяли мой телефон, я не испытывал тревоги. Честно говоря, сам не понимаю, почему был так спокоен — может, дело в антидепрессантах, а может, потому что я уже миллион раз прокручивал подобные сценарии у себя в голове и морально был готов.
У меня не было страха, что я не смогу выехать из страны. Была лишь тревога за то, что за те два дня, что я находился в России, со мной могло что-то случиться. Но в целом я был уверен: Россия выпустит меня, ведь я не был в розыске и формально ни в чём не обвинялся.
Я переночевал два дня в хостеле, а затем улетел в Армению, в Ереван. Там меня приняли спокойно, никаких допросов или проблем на границе.
«Мне не было страшно уезжать»
Когда я улетал, у меня в кармане было всего 20 тысяч рублей. И даже эти деньги были не мои — это были деньги моих друзей. Они знали о моей ситуации, и просто сказали: «На, держи. Главное, чтобы с тобой всё было хорошо. Потому что здесь, в России, тебя уже пытались убить. Мы просто хотим, чтобы у тебя была нормальная жизнь». Вот так я и уехал.
Сначала мне удалось устроиться бариста в одно заведение. Но вскоре меня уволили: я хотел работать в утреннюю смену, а её решили закрыть — она оказалась нерентабельной и оставили только вечернюю. Сейчас найти новую работу очень сложно, особенно когда владеешь только русским и узбекским.
На данный момент я нахожусь в непростой ситуации: активно ищу работу, но пока безрезультатно. К тому же заканчиваются мои антидепрессанты, и всё это только усугубляет моё положение.
Но, честно скажу, мне не было страшно просто взять и уехать. Потому что я и так хотел уехать из России, я и так знал, что там для меня нет будущего. Скажу больше — в России я уже был в реестре контролируемых лиц, это такой список для неграждан России, что-то вроде аналога иноагентов, только для тех, у кого нет гражданства.
Мне не было страшно уехать в другую страну. Единственное, что действительно пугало — это что я, возможно, больше никогда не увижу некоторых людей, которые остались в России или в Узбекистане. Это единственный момент.
В остальном я прекрасно понимал, что если останусь в России, меня либо убьют, либо я сам с собой что-то сделаю, либо меня посадят — за ЛГБТ-пропаганду или что-то еще. Поэтому я и выбрал эмиграцию.
И, к счастью, сейчас со мной всё хорошо. Мне до сих пор не верится, что я действительно переехал. Что у меня получилось. Что мне помогли.
Друзья отреагировали на мой отъезд абсолютно нормально. Они даже порадовались за меня. После всех событий они прекрасно понимали, что оставаться в России для меня опасно, что мне там просто нельзя быть. Поэтому они меня поддержали.
А вот родители… хреново они отреагировали. Ещё когда меня избили в Сочи, они говорили: «Вот тебе взрослая жизнь. Тебя чуть не убили. Возвращайся домой, живи в Питере». Но я ни в какую. Я точно знал, что не хочу жить с матерью и отчимом. Мне такой жизни хватило.
Так и в этот раз они ругались, кричали, что-то предъявляли. Но я их не слушал. Да и не хотел слушать. Просто поставил перед фактом: меня больше не будет в стране, не ищите меня. Всё, пока.
С отцом я не общаюсь с марта — он даже не знает, где я сейчас. Последний раз, когда мы разговаривали, он знал, что я в Сочи. Сейчас понятия не имею, знает ли он, что со мной произошло. С матерью я перестал общаться буквально три недели назад. Она знает, что я уехал в другую страну, но не знает, в какую именно. Считаю, что это ей и не нужно знать.Зато бабушка по маминой линии знает всё. Она в курсе моей сексуальной ориентации, рада за меня и активно поддерживает.
В целом — друзья отреагировали отлично. Большинство родственников — ужасно.
Жизнь в Армении
Я в Армении с 23 мая, и мне здесь шикарно. Просто шикарно. Люди очень добрые, понимающие. Ни разу не сталкивался с каким-то осуждением, с косыми взглядами или враждебностью. Я ни разу не почувствовал ничего плохого со стороны местных.
Что касается планов, я собираюсь переезжать в страну, где защищаются права ЛГБТ, и там уже подаваться на убежище. Потому что в Армении я не хочу задерживаться. Не в том плане, что это плохая страна, нет, она просто не для меня.
Вот взять, к примеру, ту же Испанию: прекрасная страна с красивыми парнями, а ещё там можно заключить гей-брак! А для меня важно попасть в страну, где действительно защищаются права ЛГБТ. Потому что в будущем я хочу создать семью. Но пока я ещё в процессе обдумывания своих дальнейших шагов.
Думаю, что квир-людям в принципе нужно рисковать. В свои 17 лет я рискнул — уехал в Сочи, начал жить самостоятельно, потому что понял: я больше не хочу жить в дискриминации, где меня унижают, где меня считают плохим человеком просто за то, кто я есть. А уже в 18 лет эмигрировал в другую страну.
Жалею ли я о чём-то сейчас? Вообще не жалею. Да, я многое потерял, но зато я обрёл свободу. А свобода — лично для меня — на первом месте. Свобода и моё внутреннее состояние. Кто бы что ни говорил, я уверен: нужно рисковать, нужно чем-то жертвовать. Без риска невозможно получить то, чего ты действительно хочешь.
Надо ставить свою жизнь на первое место. Так что рискуйте. Думайте о себе. Ни о чём не жалейте. Да, в эмиграции тяжело. Но поверьте: свобода того стоит. Ваша жизнь и ваше счастье превыше всего.
