Гей-кино на Берлинале-2025: криминальные любовники, запретная любовь в деревне, секс камерный и секс публичный
На международном кинофестивале в Берлине, одном из главных на планете, вот-вот назовут главную ЛГБТК-картину. Премия Teddy, старейшая квир-кинопремия мира, в этом году будет вручаться уже 39-й раз. Кто станет победителем можно еще только гадать, однако уже сейчас очевидно, какие гей-фильмы кинофорума можно считать главными, — вывод прост, потому что и ярких историй о гомосексуальных мужчинах на сей раз не так уж много. Квир-обозреватель Константин Кропоткин, работающий сейчас на Берлинале, посмотрел все четыре.
Тихие искры / Silent Sparks
2024, Тайвань
Пуа снова грозит тюрьма. Выполняя пожелание местного мафиози, он избил человека, но был опознан и должен, если не хочет за решетку, заплатить государству огромный штраф. Помочь ему вызывается Ми-Джи, его бывший сосед по камере, только что вышедший на волю. Почему он сначала игнорировал Пуа, а теперь готов ради него на рискованное предприятие?
Какая там меж мужчинами может быть тайна? Ответ лежит на поверхности, — очень уж настойчиво Пуа (Акира Хуанг) ищет внимания Ми-Джи (Ши Минг Шуай). О криминальных любовниках-геях рассказано и показано немало. Режиссеру Пингу Чу куда больше расхожего квир-тропа интересует возможность сгенерировать скрываемую жажду обладания, любовный интерес в ситуации, когда открытость чувств невозможна.
Пуа, красивый и сильный, самонадеянный и порывистый, работает на рынке грузчиком, идет в полицию на допрос, снова и снова препирается с матерью, уставшей за него бояться, идёт с вопросами к «боссу», но главным и важным для него останется не весь этот житейский сор, а знание, чего же хочет Ми-Джи, бывший тюремный возлюбленный, теперь к нему оравнодушевший. Один снова и снова ищет внимания другого.
Если воображать себе идеальную драму, то оператор мог быть более выразителен в изображении тайных желаний. Строже к себе мог бы быть и режиссер, в кульминационной сцене зачем-то вставивший густой, сладкий саундтрек, — такое чувство, будто художник-график вдруг начал швыряться акриловыми красками, подразумеваемому предпочтя прямоту комикса. Но сценарий этого небольшого фильма хорош, сыграно с прекрасной шероховатостью непридуманного реализма, дающего представление о жизни «простых людей».
Рассказывая о любви, драма удивительно целомудренна, — всего один поцелуй, чего, впрочем, вполне достаточно. Если же думать о самой запоминающейся сцене, то это момент, когда измученная мать главного героя, с необходимой сдержанностью сыгранная Рей Фан, остается одна в своей простой квартире и, пододвинув к кастрюлю с супом, начинает хлебать его из поварешки: на женщину свалилось разом два непростых знания, — и вот она одна, некому варить больше эту вечную лапшу. Так история вдруг становится больше любовной, — чувства двоих, как видно, порождают вибрации, затрагивающие других. Мир этой женщины изменился навсегда.
Кроличья насыпь / Zečji nasip / Sandbag Dam / Земляная плотина
2025, Хорватия
Спортивные успехи, сексистские шутки в раздевалке, подружка, — Марко живет, вроде, полной жизнью, какой она может быть у уверенного в себе старшеклассника в современной хорватской деревне. Заведенный порядок рушится с появлением Славена, соседского парня, приехавшего из Берлина на похороны отца. Почему Марко так демонстративно его сторонится?
Теперь можно сказать, что и в Хорватии снимают квир-кино. На Берлинском кинофестивале в программе Generation 14plus премьерным порядком показали новый фильм Чейен Чернич Чанак, второй по счету, который, возможно, будет так же успешен, как и ее дебют. Тогда в центре внимания были дети (The Mystery of Green Hill), теперь же те, кто несколько старше.
В окормлении и оформлении любовного сюжета это вполне конвенциональная картина о гей-взрослении: не обойден, кажется, ни один типичный для Queer Cinema сюжетный поворот, — конфликты и их разрешение и узнаваемы, и предсказуемы. Понятно, почему и после чего вдруг исчез из деревни Славен. Понятно и то, почему мать Марко так к нему враждебна.
Достоинство картины, пожалуй, в умении сказать достаточно, сказав совсем немного (сценарий: Томислав Заец). Давний конфликт, последствия которого мы видим, обозначен парой говорящих реплик, религиозность матери главного героя — всего одним жестом за обеденным столом, а важное мнение отца — одной репликой в машине.
Убедительный в линии любовной, в сквозной метафоре фильм получился не очень-то внятным. Что должны собой символизировать опасливые зайцы на плотине: вынужденную скрытность гей-любви? ее запрограммированную в условиях патриархальных жертвенность? Не очень-то удался и саспенс, — в деревне, где происходит дело, готовится к наводнению, но само оно, пусть хотя бы бурным шумом, остается за пределами фильма.
Прорывом можно, наверное, считать финал (тоже предсказуемый в Европе 2025 года), но все ж остается чувство сожаления, как будто марафонец хорошо бежал всю дистанцию, да вдруг начал спотыкаться на финишной прямой. Есть и обидная неудача, — одна из ключевых сцен, превращающая Марко в изгоя, искусственна в своей отрепетированности. Но есть и удача безусловная, важная, — Лав Новосел, сыгравший главного героя порывисто, страстно и сложно.
Queerpanorama
Гонконг, 2025
Красивый азиатский юноша встречается с мужчинами ради секса. Имени у него нет, а о себе он рассказывает каждый раз по-разному, — студент, ученый, архитектор. Он живет один, когда-то хотел умереть быстро, но потом предпочел смерть медленную. Не тогда ли, начав курить, он без особого разбору принялся искать случайные, порой, небезопасные свидания?
Место действия: Гонконг. Говорят же, в основном, по-английски. Юн Ли, изучавший вопросы гендера в Кембридже, лишает главного героя каких-либо свойств, помимо телесных. Как выясняется довольно скоро, энигматичный персонаж Джайдена Чена хочет быть оболочкой, годной для любого наполнения, — он вежливо расспрашивает своих любовников, если они хотят поговорить, он же служит просто емкостью для их семени, опять же, если они того хотят.
Мы не знаем и не узнаем причину этой индифферентности, — ясно только, что он пренебрежителен к своему телу, молодому и складному, что подчеркивают многочисленные сцены (неимитированного?) секса по согласию, и спрятанные в подразумеваемое, когда монтажный щелк разом меняет знакомство на вид его последствий: юноша валяется то на улице в рванье, то исполосованным, голым на пустынном пляже.
Пугать режиссер-сценарист не хочет, для сочувственного изображения квир-человека в депрессии он, пожалуй, слишком холоден, увлекаясь черно-белой красотой выверенных кадров. Смысл этого эстетского кино, показанного в программе «Panorama», можно поискать во встрече с последним любовником, — в их разговор о будущем можно вдумать нечто большее, кроме вежливости до и после оргазма. Но можно и не вдумывать: иногда смысл картин целиком исчерпывается названием. Квир-панорама, представление разных людей, которых объединяет только то, что они queer.
Фильм-калейдоскоп: сошлись стеклышки, образовали узор. Красиво. Каким будет следующий?
Ночная сцена / Ato noturno / Night Stage
2025, Бразилия
Однажды темной ночью в бразильском городе Порту-Алегри амбициозный театральный актер Матиас встречается секса ради с Рафаэлем, молодым политиком с далеко идущими планами. Интерес друг к другу безусловен, а в преференциях оба красавца, темнокожий и рыжий, едины, — их заводит опасность публичного секса, риск разоблачения. Как далеко они способны зайти? Неужто готовы поставить на кон свои карьеры?
За что нельзя не любить режиссеров-геев, так это за умение выбирать и показывать сексапильных мужчин. Режиссерский тандем Марсио Реолон / Филипе Матцембахер и в «Tinta Bruta» (2018), предыдущем фестивальном хите, был точен в мужских типажах, не ошибся и сейчас, породив волнующую любовную химию меж главными героями. В антураже то фиолетово-синем, то пурпурно-красном персонажи Габриэля Фариаса и Кирилло Луны проживают сильные чувства в безусловности типичной для бульварного романа или, что даже ближе, мыльной оперы.
Вычурность серьезна и кажется уместной, ставки героев растут не по авторскому произволу, но вырастают из самой логики сюжета, уверенно рифмуя кровь с любовью, действие петляет — от совокупления к соитию, от наготы к наготе, и откровенной, и, что удивительно, целомудренной. Этот авторский дуэт умел и в создании интимных сцен, вызывая жар, но им не злоупотребляя.
Там, где мог быть секс на раз, возникла устойчивая связь, когда двое, провоцируя друг друга, все больше говорят собой уже не о похоти, а любви, — не факт, правда, что долгосрочной. Рафаэль помогает Матиасу получить роль в сериале, тот же, вынужденный платить за это большую цену, снова повышает ставки, так сторилайн от личного вьется в сторону общественно-политического, страстно полемизируя уже не с рамочными условиями предлагаемого сюжета, но конвенциями таковыми: да, в наше время и актер, и политик могут быть открытыми геями, но, положа руку на сердце, могут ли они не в ущерб имиджу, действительно быть собой?
Это, безусловно, квир-кино. И не только потому, что речь там о геях. И не только потому, что там хватает типичной для Queer Cinema образности (секс в парке, двое в туалетной кабинке etc). Квир-идеологемы для авторов — не случайность, не повод рассказать зажигательную историю, не разовая игра в актуальность. Это очевидно в финале (тут мог быть спойлер). Там, где автор-стрейт, скорей всего, поставил бы точку, приведя разговор к горечи компромиссов во имя успеха, Реолон и Матцембахер делают шаг чуть дальше, самым кэмповым, насмешливо-едким образом делая не вывод, но вызов.
Телеграм-канал Константина Кропоткина: там уже сегодня о квир-кино, которое вы можете посмотреть завтра: https://t.me/kropotkind
