Истории пар, в которых один партнёр ВИЧ-позитивен, а другой — ВИЧ-отрицателен
Мы попросили дискордантные пары (в них один партнёр ВИЧ+, а другой ВИЧ—) рассказать о своём опыте. О том, как начинались их отношения, как они справлялись со страхами и сомнениями.
Мы хотим показать: такие отношения возможны. В них есть любовь, забота и взаимная поддержка. Эти истории призваны не только поддержать другие пары, но и помочь разрушить стереотипы о жизни с ВИЧ.
Евгений
Мне 39 лет, моему партнёру Сергею — 37. Вместе мы уже семь лет, из них пять живём как пара, с совместным холодильником, друзьями, сериалами и тем, что называют нормальной жизнью. Такой, где есть любовь и у каждого свои заморочки.
Про свой ВИЧ-статус я узнал в 2016 году. Я тестировался на ВИЧ, но без фанатизма — раз в пару лет. ВИЧ тогда казался чем-то страшным, но абстрактным, вроде ядерной войны: тревожно, но «вряд ли со мной случится». Когда экспресс-тест впервые показал «плюс», конечно, был шок. Мир на мгновение раскололся на «до» и «после». Мне кажется, почти все, кто узнаёт, проходят через этот этап — страх, неопределённость, чувство одиночества.
Очень помогло то, что я поделился новостью с близкими друзьями — и получил в ответ не страх и осуждение, а поддержку. Это дало силы не зарываться в себе, а начать разбираться: как устроена терапия, что значит быть ВИЧ-положительным сегодня и как жить дальше. А дальше — нормально. Просто жить.
С Сергеем мы были знакомы давно, у нас были общие компании. Он весёлый, харизматичный, немного сумасшедший в хорошем смысле. Отношения начались почти случайно — вот просто в какой-то момент что-то щёлкнуло. Искра. Мы вроде как просто тусили, а потом уже бац — и не расставались.
И вот настал тот момент — близость, кровать, полутьма. Я понял, что или скажу об этом сейчас, или ситуация будет совсем уж странной. И выдал:
— Серёг, я должен тебе сказать… у меня ВИЧ. Но я на терапии.Ответ был… незабываемый.
— Эээ… Ты ХОЧЕШЬ ИМЕННО СЕЙЧАС об этом поговорить?
Я даже немного опешил. В смысле — «Ну да! Это же ВИЧ! Большая страшная штука! Когда ещё, если не сейчас?». Но главное, я сказал и не скрыл это, прикрываясь словами, что «потом разберемся, сейчас явно не до этого».
Потом мы, конечно, сели и спокойно всё обсудили: что значит быть на терапии, что такое Н=Н. Мне кажется, этот разговор был важнее для меня, чем для него. Помню он еще выдал что-то вроде: «Ты что, дурак? Почему ты придаёшь этому ТАКОЕ значение? Главное, что ты знаешь свой статус, лечишься, и у тебя вирус не обнаруживается. А ВИЧ? Да он у каждого второго-третьего в хорнете!»
Мы вместе сходили на тестирование — у Сергея тогда был отрицательный статус. И сейчас такой же. Мы просто продолжаем жить. И любить.
Мой ВИЧ+ и его ВИЧ– никак не влияют на наши отношения. Ни на частоту секса, ни на мечты, ни на планы. Мы путешествуем, строим карьеру, мечтаем о доме за городом. Мы любим друг друга — не «несмотря на», а просто.
ВИЧ — это часть моей жизни, но не её суть. Как аллергия или высокое давление: требует внимания, но не определяет человека. Хотя да, он иногда проявляется — в таких тёплых, домашних мелочах. Например, когда Сергей вечером спрашивает: «Ты таблетки выпил?» — не из тревоги, а как будто бы между делом, с заботой. Это как спросить: «Ты поел?». В этом и есть семья.
Среди друзей, знакомых, даже в переписках в приложениях — я не скрываю свой статус. Я не хожу с плакатом «У меня ВИЧ», но и не делаю из этого тайну. Реакции разные, но в целом — всё нормально. Были люди, которые отписывались, блокировали, но таких немного.
Были случаи, когда после каких-то комментариев в соцсетях, мне писали, задавали вопросы, рассказывали о своем статусе. Один парень из Казахстана долго переписывался, переживал диагноз, чувствовал себя изгоем. Я просто рассказывал ему о своей жизни: «Да, у меня ВИЧ. Да, я на терапии. Да, у меня есть отношения, любовь, секс, друзья». Мне хотелось показать: жизнь не заканчивается. Она продолжается — полная, яркая, настоящая.
А вот настоящая стигматизация — она в медицине. Система СПИД-центров — уже сама по себе дискриминирующая. Почему я не могу просто прийти в обычную поликлинику, как все? Почему для «таких, как я» — отдельные учреждения, отдельные маршруты?
Меня однажды на скорой отвезли в Боткинскую, срочно нужна была биопсия почки. А сделать не могут — из-за диагноза. Потому что в Москве для людей с ВИЧ есть специально определённые больницы. Ссылались на московское постановление 2012 года, по которому люди с ВИЧ могут получать специализированную помощь только в определённых больницах: почки — только в 52-й, челюстно-лицевая хирургия — только в Иноземцева. Это абсурд.
Однажды врач, увидев в карте мой диагноз, спросила: «Ну а чего вы его до сих пор не вылечили?». Пришлось объяснять, что ВИЧ — это не простуда, что такое антиретровирусная терапия, что такое Н=Н.
Мне, конечно, не сложно объяснить. Но почему это должен делать пациент? Почему медицинский работник до сих пор не знает базовых вещей? А если не знает медработник, то чего ждать от обычных людей?..
Если вы только начинаете путь в дискордантных отношениях, помните: ВИЧ не мешает любить, заниматься сексом, строить отношения, заводить кота, спорить о выборе штор в спальню, мечтать, ошибаться, жить.
Страхи, как правило, живут не в крови. Они живут в голове. А от головы, как известно, есть два средства: анальгин и психотерапия. А любовь — она просто есть. Или её нет. Но всё это точно не зависит от результатов анализов.
Дмитрий
С моим молодым человеком мы живем уже 6 лет. Не могу сказать, что у нас всё было легко и складывалось само собой. Могу лишь сказать, что в ряде случаев требуется колоссальное мужество, стойкость, всепрощение и человеколюбие.
Познакомились мы с ним в, казалось бы, обычной обстановке: чат, несколько свиданий, завязались романтические чувства. В процессе общения выясняется, что парень практиковал групповой химсекс. Это уже требовало переосмысления и принятия — для меня это всегда было зазеркальем, о котором разве что в интернете прочитать можно. Он уверил меня, что вроде как находится в завязке и нет причин для беспокойства.
Конечно, время показало, что наркотики не отпускают человека по велению волшебной палочки. Были срывы, что позволило выяснить — наркотики были инъекционными. К этому моменту было принято решение съехаться, я хотел помочь ему преодолеть зависимость, стать тем человеком, который даст ему мотивацию жить дальше.
Однако все было отнюдь не радужно: мне рассказали о больших долгах, которые накопились, наркотики дали необратимые последствия на нервную систему из-за чего общаться было крайне тяжело, ещё и общее физическое состояние здоровья продолжало ухудшаться… Это было невозможно игнорировать или отрицать.
Я уговорил его отправиться на обследование. Выяснилось, что парень ВИЧ-положителен, плюс у него Гепатит C. Это было тяжело для осознания, хотя он сам и догадывался об этом, так как один из тех с кем он «общался» ранее сообщил о своем ВИЧ-статусе. Может, конечно, он и изначально знал, но не признался в этом. Глобально это было уже неважно.
Я был на распутье: последовать за своим страхом любых ЗППП и бросить все это или же сделать над собой колоссальное усилие и не сворачивать с намеченного пути?
В такие моменты начинаешь переосмысливать многие вопросы: «Что такое любовь?», «Есть ли она вообще?». Появляются сомнения, а надо ли думать только о себе, как нас постоянно учат? Что будет тяжелее: пережить все это вместе с ним или же пережить чувство вины и собственной слабости, отмахнувшись от человека?
В итоге я решил не вдаваться в меланхоличные рассуждения, а просто делать все от меня зависящее. За руку отвел его в частную клинику, где мы встретили удивительного специалиста. Она ввела меня в курс дела, рассказала подробно о способах передачи, о механизме действия вируса, о перспективах лечения в дальнейшем.
Со временем молодой человек пошел на поправку, наркотическая зависимость отступила, он начал жить полноценной жизнью заново. Тем не менее, понадобилось около 1,5 лет, чтобы переплеснуть эту черную страницу.
Он нашел работу, наладился совместный быт, появились общие планы на будущее, путешествия, постепенно закрывались долги. Жизнь пошла так, как будто бы этой черной страницы и не было. Оглядываясь назад и вспоминая подробности происходящего, я не могу ответить, как я пережил эти непростые испытания. Также не могу доподлинно знать, что чувствовал мой парень в те моменты.
Можно сделать вывод, что иногда лучше меньше забивать голову советами или мнениями людей со стороны, а делать так, как чувствуешь.
Вроде бы понимание о том, что ВИЧ — это не клеймо, находится на поверхности: ведь всё ЛГБТК+ сообщество нуждается в принятии миром их идентичности, почему же тогда это же ЛГБТК+ сообщество не в силах принимать людей с ВИЧ-положительным результатом?
Конечно, мои переживания тоже ушли не сразу, но когда ты изучишь всю доступную информацию и поймешь, что Н=Н — не выдумка, а реальность, то стираются границы между ВИЧ-положительными и отрицательными. Остаётся только человек и его душа, не теряющая свою ценность, несмотря ни на какие диагнозы.
Сергей
Мы познакомились почти 18 лет назад на сайте знакомств «Мамба». Встретились на Тверской и просто пошли гулять. Мы потом очень часто вспоминали тот день и оба пришли к мнению, что друг другу не очень-то и понравились.
У меня тогда было достаточно простое отношение к сексу, поэтому, несмотря на отсутствие большой симпатии, я предложил продолжить этот вечер у одного из нас. А уже через месяц мы фактически начали жить вместе.
Мы продолжали жить вместе, строили совместные планы, реализовывали их. Начали задумываться о переезде за город, ребенке и официальном браке.
Но в один из дней он пришел домой со слезами на глазах — он узнал, что у него ВИЧ.
Очень хорошо помню тот тяжелый разговор и первый же вопрос, который у меня возник — «А какой статус у меня?». Через пару дней я узнал о своем отрицательном статусе, но вопрос «А что теперь делать дальше?» никуда не делся.
Я простил его. Считаю, что нужно уметь прощать измену. Не хотелось хоронить 8 лет совместной жизни из-за того, что кто-то из нас изменил. Конечно, первое время было морально тяжело, особенно в плане секса.
Я учился вновь доверять ему — и научился, наверно, только через полгода-год. Тогда же прошла боязнь, что я могу заразиться от него. Наша жизнь вернулась к привычному ритму. Просто один из нас стал ВИЧ+. Он регулярно ходит в СПИД-центр, принимает терапию, у него неопределяемая вирусная нагрузка. Наша жизнь продолжается!
И, кстати, все совместные планы мы таки реализовали!
«Мир рухнул. Я узнал, что у меня ВИЧ». Советы для тех, кто только узнал о диагнозе
Если вы тоже хотите поделиться своей историей — напишите нам в телеграм-бот. Ваши истории важны. Ваша любовь важна.
