Но в жизни всегда есть место для чуда. Однажды, одна известная в Америке женщина — Венди Арнольд — сказала мне, что страшен (да и вообще существует) только собственный страх. Золотые слова! Они помогли мне по-другому посмотреть на мир. И действительно, я увидел, что в окружающем меня мире вообще нет ничего страшного
Страх — одно из самых сильных и долгоживущих чувств человека. Своими размышлениями о страхах людей с ВИЧ делится Геннадий Рощупкин.
Думаю, что многие сегодня согласятся, что среди основных мотивов, подвигающих человека на определенные действия, вместе с чем-то фрейдовским о сексе, можно назвать страх. Именно страх, который есть не что иное, как самое яркое проявление отраженного от реальности инстинкта самосохранения. Но страх может быть контролируемым, иногда даже полезным, а может стать зеркалом Снежной Королевы, искажающим до неузнаваемости все, что отражает. Копаясь в себе, когда у нас есть на это время и желание, мы часто специально или неосознанно обходим некоторые уголки. В этих уголках (а часто это могут быть целые кварталы нашей памяти) живет страх. Там ему стоят алтари, на которые мы приносим страшные жертвы — себя и свою душу.
Страх — одно из самых сильных и долгоживущих чувств человека. Если мы испугались чего-то сегодня, то мы очень долго еще будем бояться того, чего испугались, да и самого воспоминания об этом. Но, память уже зафиксировала событие. Страх уже поселился в нас. И, фактически, если гуляя в себе продолжать обходить неприятные (а страх никогда не бывает приятным) факты нашей жизни, то мы обречены на вечный страх. На страх, который не только «пьет нашу кровь», но и разрастается за счет ассоциаций страшного факта с чем-то новым.
В конце октября 1988 года, когда мне было 18 лет от роду, мне поставили диагноз «ВИЧ-инфекция». Это, безусловно, повлияло на всю мою последующую жизнь. Знание о том, что ты ВИЧ-положительный — тяжёлая ноша, которая не становится легче с годами. Наоборот, нести эту ношу становится все тяжелее и тяжелее. В большей степени этому спосо6ствует чувство страха: растут старые страхи, появляются новые.
Но в жизни всегда есть место для чуда. Однажды, одна известная в Америке женщина — Венди Арнольд — сказала мне, что страшен (да и вообще существует) только собственный страх. Золотые слова! Они помогли мне по-другому посмотреть на мир. И действительно, я увидел, что в окружающем меня мире вообще нет ничего страшного. Внутри же меня живет большой многоликий страх. В течение почти года я старательно заглядывал в разные его лики и, как ни странно, оставаясь не менее отвратительными, они переставали быть столь страшными.
Лицо первое, и самое большое — «Страх смерти»
Страх, как нечто эволюционирующее, когда-то был много проще и имел, возможно, только одно лицо. И именно «Страх смерти» мог быть этим лицом. Человек начинает бояться смерти еще до того, как поймет, что живет. «Страх смерти» — это потребность в существовании, этот страх живет в животе человека.
Когда человек воспитывается (неважно где — в семье, школе или на улице), он узнает, что проживет некое примерное, но все же достаточно определенное время. Например, 70-80 лет. Поэтому в 20 лет, когда человек полон сил, еще не ощущается «дыхание смерти», и «Страх смерти» чувствуется очень и очень смазано. Сорок или пятьдесят лет — это большой срок для человека прожившего только 20. Еще не с чем сравнить этот промежуток времени. Но вот человек узнаёт, что он заражен ВИЧ, и смерть катастрофически быстро приближается к нему. Пять или восемь лет — это уже то время, которое можно примерить на прошлую жизнь, посмотреть, сколько и что сделано за аналогичное время. Смерть становится близкой реальностью и, соответственно, «Страх смерти» начинает ощущаться до боли явственно.
По сути, страшна не сама смерть, а та неизвестность, незнакомость, несравнимость ее с чем-ли6о. Можно сравнить ощущение «Страха смерти» с ощущениями при неожиданном падении в неизвестную яму, да еще с завязанными глазами. Говорят, что у страха глаза велики. Это действительно так. У «Страха смерти» два глаза — «Страх перед болью» и «Страх перед физическим уродством». Оба они открываются медленно. Но, открывшись, они обрекают человека всегда быть в напряженном ожидании неотвратимого уродства и боли. (По сути, глаза страха — это уверенность в неотвратимости чего-либо плохого.)
Лицо второе — «Страх невозможности контроля над собственной жизнью»
Это лицо так же можно назвать «Страх перед невозможностью реально планировать свое будущее». Для краткости, в дальнейшем я буду называть его «Страх 6есконтрольности». Этот страх появляется благодаря усилению «Страха смерти».
Когда человек начинает осознавать себя как живое существо, у него появляются осознанные желания. Человек начинает знакомиться с окружающим миром, с опытом других людей, с их ошибками и достижениями, появляется собственный опыт. Все это служит почвой для создания «воздушного замка» под названием «Вот такой будет моя жизнь, вот таким буду я сам!». Обычно к 20 годам этот «замок» уже более или менее четко очерчен — человек начинает сознательно стремиться к чему-то определенному. Без сомнения, с течением времени «замок» меняет очертания, а иногда полностью перестраивается, но не в этом суть. Важно, что в определенном возрасте человек начинает осознанно и самостоятельно строить свое будущее.
Именно размеры и долговременность притязаний (амбиций) определяют возможную в будущем силу «Страха бесконтрольности». В этом смысле детям примерно до трех лет, а тем более новорожденным, проще, чем взрослым: маленькие дети еще не приняли решений о своих планах на 5-10 лет вперед.
Думаю, уже ясно, что когда человек узнает о своем положительном тесте на ВИЧ, его «воздушный замок» не просто растворяется, а взрывается. Человека засыпает обломками, которые не что иное, как его бывшие надежды и устремления. А когда рассыпался «воздушный замок» (он же — возможно достижимый образ желаемого будущего) то все «ступени», построенные, чтобы до него добраться, могут стать бессмысленными. Человек одновременно может потерять не только будущее, но и прошлое. Ведь нет смысла в университетском образовании, если ты уже точно никогда не станешь крупным ученым.
У «Страха бесконтрольности» также есть глаза. Огромные, черные. Их три — «Страх бесконтрольности ближайшего будущего», «Страх потерять достигнутое» и «Страх потерять друзей и близких». Именно этими тремя глазами человек, узнавший, что у него ВИЧ, и начинает со временем смотреть на окружающий мир и на себя в нем.
Когда открывается глаз «Страх бесконтрольности ближайшего будущего», человек может потерять инициативу и утонуть в сомнениях типа «А надо ли? Ведь все равно не успею, да и бесполезно все это», или стремится полностью переложить на других ответственность за принятие каких-либо решений. Если человек с ВИЧ/СПИДом начинает часто скандалить и постоянно требовать (именно требовать) помощи — этот человек уже не верит в собственные силы, он отдал их «Страху бесконтрольности».
Когда открывается глаз «Страх потерять достигнутое» (по другому этот глаз можно назвать «Страх внешнего одиночества») — человек уже даже не думает о будущем. Этот глаз может смотреть только назад. Достигнутое приобретает огромную, гипертрофированную значимость. Это как бой за последний в жизни кусок хлеба: если и его потерять, то уже ничего не останется от жизни.
Жизнь станет пустой. В основном глаз «Страх потерять достигнутое» обращен асоциальный статус человека и не касается личных отношений с кем-либо. В это время ВИЧ-положительный чаще всего воспринимает происходящее только как покушение на ранее достигнутое им или как подтверждение сохранности и невредимости достигнутого (а больше уже редко требуется). Даже надежда на излечение, становится лишь надеждой на сохранение имеющегося.
Когда же открывается третий глаз — «Страх потерять друзей и близких» (по-другому этот глаз можно назвать «Страх внутреннего одиночества») — реальности для боящегося уже не существует. Человек, глядя на мир уже и этим, третьим глазом может вообще потерять способность менять свое мнение. Он становится «отмороженным», как сегодня говорят тинэйджеры, фанатичным хранителем своего собственного прошлого: положительно оценивается только то, что похоже на положительные факты в прошлом, ничего нового уже не может быть принято. Одним из главных результатов восприятия мира через глаз «Страх потерять друзей и близких» можно назвать уверенность, что ВИЧ-положительному наверняка будет отказа но при попытке завязать новые дружеские и/или сексуальные отношения из-за страха перед возможными последствиями (заражением и/или обвинением в связи с «плохим» человеком — ВИЧ-положительным). Продолжением этого становится уверенность, что имеющиеся сегодня близкие и друзья реально могут бросить человека с ВИЧ по той же причине.
Страх вызвать страх — это переломный момент. Все последующие страхи, о чем бы они ни были, уже не будут иметь никакого отношения к реальности. Все они станут порождением того квазимира, который с ВИЧ видит двумя глазами «Страха смерти» и гремя глазами «Страха бесконтрольности».
Лицо третье — «Страх, что кто-то что-то узнает»
Этот страх появляется разве что чуть позже «Страха смерти». У каждого есть что-то, что хотелось бы скрыть от других, а иногда и от самого себя. Например, если человек преуспевающий бизнесмен, то вряд ли он будет рассказывать, что в детстве украл у товарища рубль или любил подглядывать за соседкой, когда та мылась. Скорее всего, образ желаемого будущего — «Я богат, известен, умен и порядочен, у меня прекрасная семья и надежные друзья!» — будет вытеснять столь несовместимые с ним воспоминания. Но прошлое не может перестать существовать, стать ничем. Когда человек узнает, что у него ВИЧ, у этого страха открываются большие перспективы! Ведь скрывать надо будет так много. Особенно, когда видишь мир как вечную опасность.
Именно «Страх, что кто-то что-то узнает» заставляет человека тратить даже последние силы на маскировку своих проблем (не важно, реальных или вымышленных) и тем самым закрывать себе пути для их решения. И самое главное об этом страхе — он заставляет нас прятаться не только от окружающих, но и от самих себя.
Безусловно, я сгустил краски, и сделал это умышленно. Но все описанное — реальность. В большей или меньшей степени в каждом ВИЧ-положительном живут эти три лика, и пять, их глаз искажают для них окружающий мир. Они оказывают значительное влияние на поступки людей с ВИЧ, что, в свою очередь, формирует отношение окружающих к ВИЧ-положительным, и, в результате — отношение ВИЧ-положительных к окружающим. Да и ослабление здоровья происходит прямо — пропорционально усилению страхов.
