Двойная жизнь трансвестита-офицера с ребенком и очень понимающей супругой
“Интересно, что у многих трансвеститов периоды их ненормальных влечений сменяются периодами совершенно нормальными, в которые они не только чувствуют себя ярко выраженными мужчинами, но и одеваются соответствующим образом. Вот характерный образчик”
Если что, это не официальная позиция редакции «Парни ПЛЮС», а цитата из очень продвинутой по своим временам книги. Она вышла ровно век назад. Приведенными в цитате словами предваряет рассказ о “тете Edith” доктор Наум Ефимович (Нохим Хаимович) Ишлондский в своей книге “Любовь, Общество и Культура. Проблема пола в био-социологическом освещении” 1924 года.
От него тащился Горький
Наум Ефимович сам по себе чертовски интересный персонаж, и мы о нем обязательно напишем отдельно. Пока лишь упомянем, что около 1919 года он эмигрировал в Германию, где принимал активное участие в жизни диаспоры.
Ишлондский состоял в «Обществе Российских Врачей в Берлине», а еще в редколлегии журнала “Врачебное обозрение”, который издавался при помощи Общества. Он также участвовал в деятельности Института сексуальных наук Магнуса Хиршфельда. В 1928 году, вероятно, из-за сгущающихся нацистских красок Наум Ишлондский перебрался во Францию, оттуда – в США. Его биография почти совершенно неизвестна, сейчас ею занимается Андреас Претцель из Общества Магнуса Хиршфельда, и автор этих строк ему в этом помогает.
Реклама из эмигрантской газеты в Берлине “Руль”
Возвращаясь к упомянутой книге Ишлондского, то это второй и последний его труд на русском языке после книги “Этюды сексуальной биологии. Произвольное изменение пола и искусственное омоложение по проф. Штейнаху” 1923 года. “Любовь, Общество и Культура” была принята довольно тепло, писатель Максим Горький в личной переписке назвал ее “смелой и столь же легковесной”:
“Компилятор он хороший, пишет популярно, но, знаете, – казак. Кавалерист”.
Фон Райценштайн
Барон Фердинанд фон Райценштайн, глава отдела антропологических и этнологических исследований в Институте сексуальных наук Хиршфельда, был еще более благосклонен:
“С чуткой правдивостью и поразительной красотой автор развертывает перед читателем пышную картину развития любви в природе – от наиболее элементарных ее проявлений у низших животных вплоть до самых сложных и загадочных форм ее у современного культурного человека.
Книга представляет крайне ценный вклад, как в русскую, так и в общемировую культуру. Затрагивая и разрешая проблемы, которых до сих пор боялись касаться. Совершенно исключительное же социальное значение половой проблемы делает книгу такой же базой, на которую должны будут опираться социологи при осуществлении связанных с полом социальных реформ”.
Очень необычная персона
Именно из практики Хиршфельда стал известен случай с Edith. Сам Хиршфельд Ишлондскому рассказывал:
“Было в высшей степени любопытно слушать, как “M-me Edith” рассказывала о военных подвигах войск, в которых она сама еще недавно, в качестве офицера, принимала участие”.
Edith отличалась от других известных нам случаев того времени тем, что вела двойную жизнь: то как женщина, то как мужчина. А еще этот случай интересен тем, что Edith была жената и жена ее была счастлива в браке с обеими итерациями своего супруга. Расскажем же их историю.
Два в одном
На момент свадьбы жена еще не знала о, как она это называла, “склонности” своего мужа. Но уже через несколько месяцев муж начал говорить ей, что “женское платье в общем и удобнее и красивее мужского”. Один раз он надел пеньюар жены, но тот ему не шел. Тогда они вместе с женой заказали в шикарном универмаге Rudolph Hertzog розовый пеньюар с кружевами, женскую рубашку с кружевами панталоны и нижнюю юбку. Затем жена приобрела мужу еще чулки и дамские лакированные ботинки. Парик они заказали отдельно.
Hertzog
Переодевался наш герой в женское каждую среду и субботу, когда у прислуги был выходной. Жена считала это шуткой и забавой: по ее словам, в женской одежде муж чувствовал себя очень хорошо и был с нею особенно любезен. Но однажды он дал ей почитать “книгу о трансвеститах”, скорее всего, речь идет о книге “Die Transvestiten” Хиршфельда 1910 года:
“Только тогда я узнала, что наклонности моего мужа далеко не шутка, и так как я всей душой любила его, то я постаралась сделать ему жизнь по возможности приятнее и покупала ему всякие вещи, которые особенно приятны женскому сердцу”
Именем для своей женской личины муж выбрал “Edith”, в мужской же личине к нему стоило обращаться по его обычному имени. И в мужской личине он мог существовать довольно долго, но в конце концов “страсть переодеваться” продиралась наружу, причем с тем большей силой, чем дольше ее сдерживали.
Семейные традиции
Поэтому семья разработала схему, рождество и день рождения праздновали два раза, сначала с мужской версией и родными, потом – наедине с женской:
“Первое доставляло мужу очень мало удовольствия, но зато, в качестве Edith, он уже неделями раньше радовался и с нетерпением ждал праздника”
В качестве подарков его особенно радовали белье с кружевами, пудра и духи. При этом они обязательно должны были быть наивысшего качества. Одежду для Edith “с большим прилежанием и охотой” шила прислуга. Это не всегда было просто, у Edith был очень “тонкий, изысканный вкус”:
“Он так хорошо разбирается во всяких тонкостях, что я теперь ничего себе не покупаю в его отсутствии. Малейший недостаток от него не ускользает”
Эта привередливость находила и другие проявление, так, если в расчесанном женой парике несколько волосков не в порядке, надевать его муж отказывался. При этом жена отмечает, что, как мужчина, он чрезвычайно строг, но как женщина – “воплощение любезности”.
Несет иллсютративный характер
Такое изменение характера вообще представляет большой интерес:
“Обычно муж мой ни к чему в хозяйстве не прикасается и умеет только отдавать приказания, но в качестве Edith он перенимает на себя большую часть моей работы: он тогда стряпает обед, снимает пыль с мебели, стирает белье, гладит и пр. Очень уютно проходили, бывало, длинные зимние вечера, когда мы оба занимались рукоделием”
Этот дуализм находил еще более удивительное проявление: он – страстный курильщик и “может едва ли две-три минуты выдержать без папиросы”, а Edith не курит вообще.
След теряется
Пара смогла даже завести сына, на момент написания ею во время Первой Мировой войны письма, которое приводит доктор Ишлондский, ребенку было 4 года с половиной. И он “любит “тетю Edith” более всего на свете”. Для ребенка отец и тетя Edith – разные личности. Как отец, он очень любил своего сына, но не умел это показать, а как тетя Edith проявлял огромную нежность:
“И если он раньше за какую-нибудь шалость наказал мальчишку, и тот ударился в слезы, то, переодевшись “тетей Edith”, он сейчас же его опять приласкает, будет играть с ним, развлекать его. От ребенка это не ускользнуло. Вот почему он так радуется, когда тетя Edith наконец приходит к нам: он хорошо знает, что тетя любит его, всегда добра с ним и никогда его не бранит”.
Но пришла война, и муж-Edith ушел на фронт. Жена писала письма каждый, причем подписывала их адресата по-разному: то к мужу, то к Edith. Ей она рассказывала про последние моды и что было из них было бы ей к лицу. Войну наш герой пережил, а что с ним было дальше – покрыто тайной. Впрочем, мы с коллегами постараемся раскопать полную биографию этого необычного человека.
***
Эта история рассказывает практически от первого лица дуализм жизни трансвестита 1910-х годов. Обычно истории таких людей мы находим в газетных архивах, где редко бывает много деталей. Здесь же нам повезло узнать о такой необычно двойственности “тети Edith”. Пока информации слишком мало, чтобы делать выводы о том, с каким именно случаем мы имеем дело: были ли это две личности в одном теле, либо речь идет о транс-персоне в привычном нам понимании. Но эта история показывает, что и век назад, в куда менее толерантном обществе жили транс-люди. И некоторым из них даже везло. Желаем удачи и дорогим читателям, а мы пока продолжим наши исследования.
Текст: Лев Соколинский
