В этом материале мы приводим перевод статьи Закари Зейна, в которой автор размышляет об инклюзивности и эксклюзивности ЛГБТК-активистского языка.
Вчера вечером мы с моим близким другом-музыкантом встретились, чтобы пропустить по стаканчику. Его группа недавно начала набирать популяность, ими тепеь интересуется пресса. Мой друг – открытый гей, довольно женственный в манерах и поведении. В интервью журналисты часто просят его ответить на вопросы о том, как его гей-идентичность и, в частности, его женственность влияют на его музыку.
Так вот вчера друг поделился со мной, что всегда очень нервничает, отвечая на эти вопросы. Во-первых, он боится, что может кого-то обидеть своими ответами. Во-вторых, он не имеет представления, при помощи каких слов, терминов отвечать на эти вопросы; какой язык использовать.
Сразу предупрежу вопросы – мой друг интеллектуал, действительно умный парень. У него есть высшее образование, но академические дисциплины на его факультете не были связаны с социологией, гендерными исследованиями или квир-теорией. Его университетское образование было более традиционным и больше ориентированным на карьеру.
Соответственно, когда я рассказываю ему о различиях между пансексуалом, бисексуалом и квиром, ему очень трудно уловить, в чем же разница. Когда я разглагольствую о том, как гомоэротические изображения мужественности разрушают гегемонию гетеронормативности, он абсолютно не понимает, о чем я, черт возьми, говорю.
Эзотерический лексикон квир-теории – не инклюзивный, а эксклюзивный. Эксклюзивными являются также подобные рассуждения и точки зрения, как мои примеры выше. Многие идеи и постулаты, которые были сформулированы сторонниками квир-теории, могли бы быть полезны многим, но то, как эти идеи и постулаты выражаются, настолько академично и элитарно, что это мешает людям, таким как мой друг, участвовать на равных в дискуссиях о квир-теории и ЛГБТК-сообществе.
Некоторые из нас также склонны стыдить (намеренно или случайно) тех, кто не использует “правильный” язык. Людей, использующих устаревшие термины, следует поправлять, но я не думаю, что они заслуживают порицания и жесткой критики, особенно в тех ситуациях, когда и без новых “правильных” терминов понятно, что они хотят сказать. Чтобы проиллюстрировать эту мысль, я хотел бы привести в пример историю, которая помогла мне понять, насколько вредным и разрушительным может быть подобное поведение.
Несколько лет назад была принята статья, запрещающая членам храмов исправлять ошибки чтецов Торы в синагогах.
Эта статья появилась в результате печального инцидента, произошедшего несколько лет назад, – рассказал раввин Разиэль, – когда к чтению Торы был допущен мальчик 15 лет. Мальчик рос без отца, был обделен наставничеством, которое обычно исходит от отца к сыну. Во время чтения Торы мальчик допускал ошибки, а некоторые посетители синагоги начали поправлять его, перебивая чтение. Были попытки заставить замолчать ретивых верующих, дать возможность мальчику продолжать чтение, но эти попытки были тщетны. В итоге мальчик оборвал чтение на полпути, покинул синагогу со слезами на глазах, никогда в эту синагогу больше не возвращался, а затем и вообще оставил религиозную практику.
Кто знает, может быть, этот мальчик мог бы стать выдающимся теологом, но община, которая должна была принять его, вместо этого пристыдила его. В результате он вообще покинул еврейскую общину.
В последнее время я слышу от всё большего числа своих ЛГБТК-друзей, что они устали от сообщества. У них у всех есть такое ощущение, что им нельзя и слова сказать, потому что их сразу же застыдят из-за того, что они что-то неправильно понимают, неверно выражают свои мысли или недостаточно хорошо осведомлены о каких-либо важных теориях.
К счастью, квир-сообщество не оттолкнуло от себя моего не сведущего в квир-теории друга-музыканта, но это скорее исключение из правил. Я думаю, что большинство людей, столкнувшихся с таким страхом быть отвергнутыми своим же сообществом из-за того, что они сказали что-то не то и не так, разорвали бы всякую связь с сообществом. Мой друг просто очень добрый, открытый и умеет видеть хорошее в любой ситуации.
И всё же я думаю, что его подавляет то, что ему есть что сказать о ЛГБТК-сообществе, но он боится высказывать свое мнение. Боится, потому что не уверен в том, что использует “правильную” квир-терминологию. Боится, что случайно употребит неправильное слово, после чего подвергнется нападкам и остракизму со стороны ЛГБТК-активистов и других представителей сообщества.
Всё это очень сложно и запутано. Выходит, что квир-люди, по сути, заставляют замолчать других квир-людей, подавляя их своим элитарным академическим жаргоном. Я и сам тоже не без греха: даже перечитывая эту статью, я заметил, что использую элитарные термины без какой-либо на то необходимости, без каких-либо разъяснений, что эти термины означают.
Я понимаю, что все, кто изучает квир-сообщество и пишет о нем, используя квир-терминологию, находятся в затруднительном положении. Мы используем эти слова, потому что квир-опыт очень разнообразен – поэтому нам нужны разные слова для объяснения различных типов идентичностей и переживаний.
Тем не менее, я думаю, что нам как сообществу, нужно быть более внимательными. Пора менять методы и подходы, при помощи которых мы стараемся просвещать других ЛГБТК-людей и гетеробольшинство. Нужно продолжать просвещать других, но надо задумываться и о том, чтобы выражаться проще, менее академично, заумно и элитарно.
Мы ведь хотим, чтобы все понимали, о чем мы говорим, а также хотим создавать инклюзивные пространства, располагающие к диалогу, свободной дискуссии, обмену мнениями. Так почему бы для начала не стать более инклюзивными (и менее элитарными) в тех словах и терминах, которые мы выбираем?
Автор: Закэри Зейн
Источник: Bi.org
